Деревенская околица. Рассказы о деревне - [21]

— Хорошо, что не тридцать седьмой год! Быть бы тебе… (трамтарарам!) на Колыме, или на фронте в штрафбате… (трам-тарарам!) племянник ты… (трам-тарарам!) и трёх крестителей!

Что интересно, капитан открыл рот как варежку, и с восхищением глядел на генерала, как на Елену Прекрасную. Понимал, что ему до генеральского уровня — расти и расти. Это только представить, и что интересно, за пять минут ни одного повтора!

Какой же ты могучий, наш русский язык! Но поразило капитана другое: он знал генерала давно и ни разу не слышал, чтобы он заматерился, тем более, оскорбил кого-нибудь из офицеров. При таком-то матерном багаже! Ну и дела.

— Что, капитан, — опять нормальным языком спрашивает генерал, — поняли, что в этом жанре мне не годитесь в подмётки?

— Так точно, товарищ генерал. Прошу вас извинить меня за недоразумение с телефонным разговором. Путаница произошла из-за фамилий. Готов понести любое наказание.

— Извинение принимается, — говорит генерал, — но без последствий наш разговор не останется. Дежурный телефонист уже получил взыскание за нарушение инструкции, но и вы не обольщайтесь. Во-первых, — вам надлежит разыскать книгу Леонида Соболева, и не просто прочитать про матершинника боцмана Помпея Ефимовича, но и законспектировать рассказ «Индивидуальный подход». Во-вторых, — ваша академия пока отодвигается.

— Со всем согласен, но разрешите уточнить два момента, товарищ генерал, это для меня очень важно.

— Уточняйте.

— Первое. Товарищ генерал, при таком-то багаже, как вы эти все слова можете удержать при себе, не хочется иной раз их выпустить наружу?

— Хороший вопрос, капитан. Ой, как иногда хочется, но у меня принцип, как и у Соболевского комиссара. Я когда-то матом крыл похлеще вас, но однажды на спор проиграл пари и дал слово мужчины — ни одного матерка, и слово держу. Ещё что у вас?

— Разрешите уточнить, надолго отодвигается академия?

— Это зависит от вас, капитан, а условие одно — отучитесь от этой дурацкой привычки унижать людей, будем решать и с академией. Подумайте хорошенько, капитан, вы же волевой и неглупый офицер. Вы — мужчина. Заставьте себя уважать. Армии нужны не только деловые, грамотные, но ещё и культурные люди, которые по-настоящему чтут кодекс офицерской чести.

***

Хочется верить — когда офицер российской армии говорит: «Честь имею!» — это бы соответствовало действительности.

МОЛОДАЯ СМЕНА

СТЁПКА

Деревня Ворониха в сорока километрах от райцентра, стоит на кромке бора. Один год лето выдалось жаркое, и где-то в середине июля здесь случилась такое, что даже пришлось вызывать из края службу МЧС. А беда произошла с малым парнишкой.

Всё началось с того, что однажды поздно вечером к Борису Анатольевичу, главе крестьянского хозяйства «Восход», прибежали сёстры Ненашевы. Девчонки ревели и наперебой просили помочь найти братишку, пятилетнего Стёпку.

— Всю деревню оббегали, всех опросили, никто его не видел.

— А где родители? Почему они не беспокоятся?

— Они сейчас дома пьяные валяются.

— Что же вы так поздно спохватились?

— Думали, что найдётся. Он сегодня психанул на пруду, когда пришли купаться. Закапризничал и ушёл домой.

— А из-за чего?

— Не дали ему первому поплавать на резиновой камере.

У Ненашевых было шесть ребятишек, пятилетний Стёпка был младшим в семье. Росла детвора сама по себе, а родители всё не угомонятся — пьют да дерутся. Сам Василий Ненашев работал у Бориса на пилораме. Сколько раз он ему устраивал нагоняй и стыдил — всё без толку. Их и в сельсовет вызывали, даже хотели лишить родительских прав. Чуть притихнут, а как зарплата — у них гульба. Какой уж тут пригляд за детьми.

Первым делом Борис позвонил своему заместителю.

— Григорий Василич, срочно собери всех наших мужиков. У Ненашева сынишка пропал. Стёпка.

Потом по телефону переговорил с председателем сельсовета.

— Александр Иванович, беда. У моего Ненашева парнишка, Стёпка, пропал. Я своих уже поднял, ты подходи в контору.

Когда все собрались, стали думать, что делать, где его искать. Первым делом решили съездили на мельницу, так как туда ребятишки часто бегали к старому мельнику деду Митяю, но без пользы дела. Искали его и за околицей, и на дорогах ведущих в деревню. Кричали и звали Стёпку — всё без толку. Что сделаешь, ночь, темень. Решили дождаться утра.

А рано утром Бориса разбудил Василий Ненашев, отец Стёпки. Он был с сильного похмелья, всхлипывал и просил до зарплаты денег, чтобы «пережить такое горе!»

— Никаких тебе денег, — это раз. Пока не найдёшь Стёпку, на глаза не показывайся, — это два.

Председатель сельсовета позвонил главе района и тот дал задание — организовать поиск своими силами и постоянно держать его в курсе событий. И ещё сказал, что если поиски ничего не дадут, то придётся звонить в край, там есть особая служба.

Для поиска решили привлечь старшеклассников, ещё сбили народ свободный от работы. Пока собирались и ждали у сельсовета, местный охотник Никита Мухортов нашёл следы детских сандалий на дороге за деревней. Ненашевы подтвердили, что это следы сандалий Стёпки. У правого сандалика была дырочка на большом пальчике. Выходило, что после того, как он обиделся на сестёр и пошёл домой, потом решил вернуться.