Депортация - [7]
Мигель ждал. Начинающийся август вдохновлял курортной погодой. Монумент украинскому классику, окруженный клумбой, стоял на своём обычном месте. Мимо проносились эпохи, прогремела снарядами и бомбами война, проходили шеренгами поколения. А уж сколько свиданий и политических митингов видел вокруг себя бронзовый Тарас… А свадеб сколько…
Веласкес, ожидая незнакомого земляка, был немного напряжен и сосредоточен. Модные барышни, щебеча, порхали по дорожкам парка, отвлекая его от правильного течения мыслей.
«Прямо какой-то питомник женской красоты эта Украина и этот город в ней. И со времён моей учёбы он всё-таки прилично изменился». – Пока американец так размышлял, рядом с памятником, несмотря на наличие запрещающего дорожного знака, тихо припарковался пикап по развозке картошки фри с сочными картинками на боках.
Один из приятелей Никанора был совладельцем крупного рекламного агентства, и Ник был тяжёлой артиллерией его креативной группы. По пустякам его не дёргали, ибо Никанор предпочитал образ жизни свободного художника в широком смысле этого слова. От звонка до звонка он нигде принципиально не работал и практиковал вольный график. Сейчас Ника приглашали только на большие ответственные проекты, когда нуждались в реактивном генерировании оригинальной идеи для крупных заказчиков. В остальное время его берегли, холили и лелеяли, а трудовая книжка аккуратно лежала в сейфе главного бухгалтера. Собственно, такие условия были единственным шансом работодателя заполучить Никанора. Нику желательно было наличие официального трудоустройства, а рекламной конторе – его креативные мозги. Владельцы агентства понимали, что талант интересной импровизации, самобытные идеи и неординарное серое вещество – такая же редкость, как мясо в колбасе, и были людьми, способными оценить такие качества. Фирма процветала, ибо воздавала финансовое должное хорошим специалистам. В свободное от официальной работы время, которого было больше, чем рабочего, Никанор занимался собственными проектами.
Зайдя в офис, Ник рассказал новый анекдот секретарше, поболтал с сотрудниками на светские темы, потом подошёл к окну. Раздвинув жалюзи, он подсел к подоконнику и нажал кнопку кофейного аппарата.
Секретарша рекламного агентства Рита была неразминированной секс-бомбой. Её формы увлекали и притягивали всех признанных и непризнанных поэтов области, окрыляя на новые вехи творчества. Она пришла в агентство из управления культуры, где магнитила циркулирующий контингент эффектностью собственного рельефа и концептуальной бижутерией. Но уже который месяц после перехода в агентство Рита сохла по Никанору. Сейчас она наблюдала исподтишка за застывшим у подоконника молодым человеком взглядом влюблённого вампира. Возможно и даже скорее всего в этот момент её посетили мысли эротического содержания, но через несколько секунд их течение было беспощадно нарушено нестандартными событиями, произошедшими в офисе.
Ник невозмутимо пил кофе, поглядывая в окно. Вдруг его лицо напряглось, он привстал и практически влип лицом в стекло. В следующее мгновение он сорвался с места и, сбивая по пути офисную мебель, вылетел на лестничную клетку. Рита, вжавшись в кресло, часто захлопала накладными ресницами и обвела взглядом комнату. Весь персонал дружно смотрел на грохнувшую дверь. Стоп-кадр удался.
…Мигель Веласкес второй день не отвечал на звонки. Он испарился. Испаился без следа. Как влага с асфальта во время испанской сиесты. Никанор не находил себе места. Он анализировал, как упустил этот момент, и понимал, что лишь несколько глотков кофе и пятисекундный взгляд на красочный рекламный календарь на стене офиса стоили ему потери Веласкеса из виду. Когда Ник отвёл глаза от календаря и опять взглянул в окно – под монументом Тарасу Григорьевичу бродили только голуби и девушки. Вот тебе и Диего.
Да кто такой этот Диего? Откуда он взялся?
Ник злился. Сидя в кресле у себя дома, он нервно переключал телеканалы, тыкая пальцем в дистанционку, и не знал, что делать. Иногда вскакивал, ходил по комнате из угла в угол, как запертый тигр, через время опять валился в кресло. Утром, после тревожной бессонной ночи ему на мобилку пришло сообщение: «Не предпринимайте никаких действий. Ваш друг в безопасности. Скоро вы сможете его увидеть. Если попытаетесь искать – осложните ситуацию». Ник время от времени брал мобильный и, не моргая, смотрел на дисплей, в сотый раз перечитывая эсэмэску. Потом машинально поднимал глаза на мерцающий экран телевизора. По каналам гарцевали полуголые девицы и псевдомачо в бесконечных однообразных междусобойчиках. Ё-моё! Неужели на всё бескрайнее многомиллионное СНГ всего пятнадцать певцов, пять юмористов и пару дюжин сильно медийных лиц? Они показывают себя через день, через канал, во всех возможных ракурсах и, наверное, уверены, что каждое подобное шоу – счастье для населения. И вот удивительная штука: пахари эстрадных полей и подсофитных пространств, стенающие в бесчисленных интервью о напряженных гастрольных графиках и холодных гримёрках, отчего-то упорно не хотят идти в сталевары, токари или спускаться в угольные шахты. Уж там-то легче! А из кого, бляха-муха, героев делают? Обнять и плакать!
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.