Департамент ночной охоты - [17]

– А уж я-то, – буркнул Кобылин, выходя из каюты. – Давай звони.

Выйдя в коридор, охотник поджал губы, злясь на самого себя, и двинулся в сторону лестницы. Он чувствовал себя полным кретином. Борода прав – натянуть камуфляж было чистым ребячеством. Он хотел немного позлить Гришу, что стал слишком официально относиться к охоте. Но вместо этого показал себя идиотом. Борода прав. Пора заканчивать с этими глупостями и браться за дело. По-настоящему.

* * *

С наступлением ночи от воды потянуло холодом и сыростью, но это Кобылина не испугало. На этот раз он экипировался как следует – удобная серая куртка, просторные джинсы, мягкие кроссовки. Обычный набор для ночной работы, в который можно было спрятать целый арсенал. На самом деле Алексей не думал, что сегодня ночью у него будет много работы, но осторожность никогда не помешает, особенно когда проводишь ночь на месте преступления, в темноте, на барже, в полном одиночестве.

Алексей мало что смыслил в расследованиях, поэтому решил не изобретать велосипед, а придерживаться проверенной тактики. Он, как настоящий охотник, сел в засаду и просто ждал, когда кто-нибудь – или что-нибудь – попадет в его сети.

Конечно, действовал он не наугад. Первое, что сделал Кобылин, когда вернулся домой, – это сел собирать информацию. Его интересовали две вещи – русалки и дебаркадер у набережной. Он пролистал свои заметки, прошерстил известные сайты, пробил по нескольким поисковикам адреса и имена. Итог был неутешительным. О русалках писали очень много, но все больше чепуху. Отделить ценную информацию от легенд было очень нелегко – в этом вопросе Алексей не мог руководствоваться личным опытом. А справочники и заметки предыдущих поколений охотников, заботливо собранные в ноутбук, не слишком помогали. Единственное, что удалось точно установить, – обычно русалки не были агрессивными, в отличие, кстати, от германских ундин или морских сирен. Живность отечественного производства, судя по легендам, была в основном ленива, малоактивна, но зато любвеобильна. Было ли это так на самом деле, Кобылин не мог сказать, зато точно знал – никто из тех охотников, с кем он общался, никогда не охотился на русалок.

Со вторым вопросом тоже не слишком повезло. О пресловутом дебаркадере писали, наоборот, мало, но тоже не по делу. Кабак, бордель, игровой дом, прибежище шпаны, два раза закрывался, один раз горел. Хотели снести, да так и не сподобились. Обычная история средненького кабачка. О владельцах – ни слова в сети. И никаких упоминаний о странных или хотя бы подозрительных событиях. Гриша тоже не слишком помог – Кобылин перезванивал ему два раза, но Борода так толком ничего и не узнал. Владельцы кабака пока скрывались, персонал весь разбежался, от свидетелей, нашедших тело, толку не было. Уборщицы вообще были из наемной компании и не имели отношения к дебаркадеру, а охранник, приглядывавший за ними, знал только своего начальника, которого тоже не могли никак найти.

Впору было закручиниться, но одна ниточка у Кобылина осталась в запасе – вещи, разбросанные по полу комнаты. Гриша не обратил на них особого внимания, а вот охотник, которому приходилось часто ставить свою жизнь на один взгляд, разглядел нечто важное. А именно – вещи принадлежали двум разным женщинам. Две объемистые женские сумки, больше похожие на рюкзаки. Платья разных цветов. Большие полупрозрачные покрывала, которыми так любят обматываться стеснительные купальщицы, – две штуки. Две. И, кстати, ни одной пары обуви.

Проходя по коридору, Кобылин успел бросить взгляд в пару приоткрытых дверей и не мог не заметить разбросанные по кровати вещи. И сейчас он надеялся только на то, что за вещами, собственно, должны были прийти. Хоть кто-нибудь. И он был готов зуб дать, что придут – ночью. На это Кобылин и сделал ставку.

Он явился на дебаркадер к самому закату, уже вооруженный, экипированный и успевший сделать пару важных звонков. Как и ожидалось, на странном судне никого не было – двери были опечатаны, но и только. Никаких тебе цветных лент, дежурных полицейских, специальных следователей и прочей живности. Судя по всему, слух о произошедшем успел доползти до всех заинтересованных лиц, и все они решили держаться подальше от злосчастной баржи.

Без лишней суеты Кобылин забрался на дебаркадер, просочился в одно из окон и бесшумно обошел весь корабль, на этот раз внимательно посматривая по сторонам. Как и ожидалось, никого он там не нашел, но зато утвердился в мысли, что этот плавучий домик зарабатывал деньги вовсе не продажей вечерних коктейлей.

Убедившись в логичности своих выводов, Кобылин засел в большом зале, напротив главного входа, в самом темном углу, за столиком, и принялся ждать, размышляя о жизни своей трудовой. Слова Гриши неожиданно больно его задели и продолжали царапать его изнутри весь день. Ребячество… Неужели он действительно так и не вырос, так и остался в душе ребенком? Просто пистолеты стали настоящими, а враги вполне реальными. И эта русалка… Нечисть? Нет. Некрасивое слово. Эта бедная девчонка с хвостом вместо ног никак не тянула на нечисть или нежить. Как там Гриша говорил – другое общество. Другие. Существа? Чем она отличается от Веры вервольфа или, если уж на то пошло, от обычной студентки? Упырь ясно, чем отличается. Ест людей – получает пулю, не ест людей, не получает пулю. Но русалка… А кто еще?