Департамент ночной охоты - [18]

Перебирая свои воспоминания, Кобылин скоротал время до полуночи. Никаких неприятностей не было. Разве что ближе к одиннадцати на дебаркадер забрался незваный гость – взъерошенный парень в куртке с нашивкой «ОХРАНА». Кобылин сразу его засек, но мешать не стал. Всхлипывая и постанывая, страдалец прокрался в комнату с компьютером, куда сходились кабели от камер наружного наблюдения. Там паренек вытащил из стола какой-то сверток, вытащил из-за шкафа барсетку, прихватил со стола кружку и очень быстро сделал ноги. Так что даже подгонять не пришлось.

Отметив, что гость покинул судно не через дверь, а через незапертое окно, Кобылин задумчиво почесал кончик носа и, заперев окно на щеколду, отправился в обход. Он обошел корабль еще раз, прошелся по коридорам, прислушиваясь к каждому шороху и плеску, постоял у бортов, пялясь в черные воды. А потом вернулся к месту преступления – к каюте, в которой убили русалку.

Не особо церемонясь, Кобылин высадил две соседние двери, так, словно в них врывался спецназ. А потом очень осторожно открыл дверь каюты напротив «русалочьей» и засел в ней. У самого входа, у приоткрытой двери, так, чтобы видеть через щелку коридор.

Затаив дыхание он принялся ждать и всего через полчаса был вознагражден за терпение – едва минула полночь, как в коридоре едва слышно скрипнула лестница. Алексей подобрался, достал пистолет, но досылать патрон не стал. Просто затаил дыхание, прислушиваясь к шумам.

Но услышал он вовсе не то, что ожидал. Никаких хлюпов, шорохов или шагов, вовсе нет. Услышал он едва различимый стук когтей по деревянной ступеньке и едва заметный шорох ковровой дорожки. Там, за стеной, по коридору мягко ступало что-то небольшое, теплое и когтистое.

Озадаченный, Кобылин поднялся на ноги, опустил пистолет и сделал шаг назад, в глубину комнаты, бесшумно растворившись в темноте. Загадочное существо тем временем остановилось у приоткрытой двери, и охотник услышал звук, который невозможно было ни с чем спутать, – кто-то втянул носом воздух. За долю секунды Кобылин успел испугаться, разозлиться, прийти в бешенство и овладеть собой. Он даже успел опустить пистолет, прежде чем дверь медленно распахнулась.

В проеме двери показался силуэт огромной собаки, размером с московскую сторожевую. Свет, бивший из коридора, не давал рассмотреть подробности, но Кобылин и так знал, что шерсть у этой собачки рыжая, а между ушей завивается колечками.

– Ну и зачем? – спросил Кобылин, шагая вперед.

Собака взвизгнула, метнулась обратно в коридор, с глухим стуком ударилась о противоположную стену. Тут же в проеме двери с рычанием вырос широкоплечий силуэт если не культуриста, то уж точно атлета, готового грудью закрыть четвероногую подругу от неведомой опасности.

– Назад! – рявкнул взбешенный Кобылин, продолжая наступать. – Пинкертоны! Шерлоки Холмсы! Вы что творите, ироды!

Вадим, моргая, отступил на шаг, попятился и в итоге вжался лопатками в стену коридора. Он еще не успел оборотиться, хотя тело уже было готово к трансформации, и сейчас он выглядел просто мускулистым атлетом. Пятившимся от щупловатого – по сравнению с ним – человека с горящими глазами.

– Вы тут зачем? – прорычал Кобылин, надвигаясь на своего приятеля, вжимавшегося в стену.

– Ну, ты же сказал, что надо поразнюхать… – пробормотал бывший проводник, ставший оборотнем, но так и не прижившийся в новой семье. – Ты это…

– Но почему здесь? – возопил Кобылин, запрокидывая голову, чтобы заглянуть в глаза Вадиму. – Я разве просил сюда лезть?

– Ну, мы подумали, тут могут остаться следы, запахи, – пробормотал Вадим, невольно отводя глаза. – Вот мы и того. Зашли…

– Зашли! – рявкнул Кобылин. – Зато теперь больше никто сюда не зайдет! А если бы я пальнул навскидку, только услышав вас?

– Хватит орать, всю рыбу распугаете, – раздался женский голосок, и Кобылин резко обернулся.

Вера успела обратиться и теперь выглядывала из двери соседнего номера. Все такая же хрупкая, с копной рыжих волос на голове, завивавшихся кудряшками, она в человечьем обличье по-прежнему напоминала студентку младших курсов. Выглянув из-за двери, она махнула худой рукой, продемонстрировав охотнику кусочек обнаженного плеча.

– Не нагнетай, Кобылин, – бросила она. – И вообще, волчара, отдай сумку!

Вадим послушно скинул с плеча рюкзак и протянул подруге. Та, все еще обнаженная после превращения, чуть высунулась из двери, выхватила сумку и скрылась в номере. Кобылин, успевший заметить еще кое-что, кроме точеного плечика, виновато отвел глаза.

– Нет, ну, правда, – сердитым шепотом сказал он Вадиму. – Я тут сижу, жду, а вы ломитесь как слоны.

– А я говорил, – протянул проводник, стрельнув глазами в сторону приоткрытой двери. – Но ей же только дай повод…

– Я все слышу, – с угрозой раздалось из-за двери. – Допросишься, хвостатый.

Вадим закатил глаза и тяжело вздохнул. Кобылин, успокаиваясь, хмыкнул и убрал наконец пистолет в кобуру.

– Кобылин, – сказала Вера, появляясь наконец из дверей, – почему ты ничем не пахнешь, а? Вот только на этот раз не надо все валить на мой насморк.

Всего за пару минут оборотница успела натянуть на себя джинсы и водолазку, и даже легкие туфельки. Правда, больше на ней ничего не было, что выгодно подчеркивало ее фигурку и смущало Кобылина.