Дэниел ответил собственным сердитым взглядом, и Кингсли расхохотался своим противным французским смехом.
- Это чтобы ты не думал, будто он послал её из какой-то особой любви к тебе. - Кингсли зашагал навстречу. - И чтобы не ненавидел себя за то, что пытался её отобрать после того, как он так тебе помог... Он послал её тебе в качестве испытания.
- И... дай-ка догадаюсь... я его провалил.
- Не тебя одного испытывали, Дэниел. Её тоже. И она прошла.
Суровая правда этих слов была как жестокий удар в живот, и ещё более жестокий ниже. Дэниел хотел ответить, хотел как-то возразить, но не находил слов. Она могла получить его... человека богатого, неженатого, свободного. Она могла получить того, кто на ней женится, даст детей, возможность жить, не таясь... но ушла от этого всего и выбрала Его. Вместо жены стала любовницей священника. Детям предпочла секреты. Дэниелу - Его.
- И я знаю это, - продолжил Кингсли, - потому что сначала испытали меня.
Дэниел резко вдохнул. Да, будь он мазохистом, вся эта боль его бы, возможно, порадовала.
- Отпусти её, - посоветовал Кингсли. - Она ушла. Она с ним. А это, считай, что, умерла.
Дэниел на мгновение представил, как превращает лицо француза, в неузнаваемое месиво.
- Мне понадобилось шесть месяцев, чтобы влюбиться в Мэгги, а в Элеонор я влюбился за шесть дней. А то, что она сейчас внизу глотает шахматные фигуры, чтобы привлечь Его внимание, доказывает две вещи: я и впрямь её упустил... и я сделал это очень зря.
Дэниел не стал ждать ответа Кингсли. Злой на себя самого потому, что Элеонор всё ещё волнует его спустя столько времени, он сбежал из дома Кинга, поймал такси и, отдав водителю всё, что было в кошельке, приказал ехать, пока не кончатся деньги.
Через два часа таксист высадил его перед домом. Голодный, уставший и всё ещё злой Дэниел уставившись в пол, вошёл в лифт и поехал в свой пентхаус. Как приедет, сразу переоденется. Переоденется и отправится на пробежку, чтобы хоть как-то избавиться от этого напряжения.
Сердито залетев в квартиру, он стянул рубашку по пути к спальне. И остановился в дверях, увидев на кровати голую девушку. Она стояла на коленях спиной к нему.
Длинные чёрные волосы, роскошное тело... Где он уже это видел?
- Ирина, как ты здесь оказалась? - спросил он без особого недовольства, что снова видит эту русскую красавицу.
Девушка повернула голову и лукаво улыбнулась.
- Скучал по мне?
Сердце Дэниела чуть не выскочило из груди.
- О Боже, Элеонор?
- О, Боже… Элеонор?
От потрясения Дэниел едва дышал: Элеонор... нагая... на коленях в его кровати... усмехается так, словно знает тайну и хочет её рассказать...
- Не-а, это всего лишь я. Боже - один парень, и он никому не даёт.
Ушло почти целых десять секунд, прежде чем до Дэниела дошёл смысл её слов, и ещё десять, прежде чем поверил в её реальность.
Зато на то, чтобы добраться до Элеонор, ушла всего одна. Скользнув на кровать, он заключил девушку в объятья и так крепко прижал к себе, что она сделала вид, будто задыхается.
- Я тоже по тебе скучала, - сказала Элеонор, когда он, отстранившись, заглянул ей в лицо. - Что новенького? Ну, кроме очевидного.
- Что... что ты здесь делаешь?
- Ты прислал мне открытку из Огненной земли. Я как минимум должна была заглянуть и сказать «привет».
Дэниел взял лицо Элеонор в руки. Её глаза сияли чернотой ночи, и тело льнуло к нему.
- Привет, - сказал он и завладел её ртом в таком неистовом поцелуе, что понял: назавтра её губы распухнут. Ну и пусть. Если так она возвращает любезность за единственную открытку, жаль, что он не послал ей тысячи.
Его руки блуждали по её телу, скользили вниз по спине, обхватывали ягодицы, впивались в нежную кожу. Возвращая поцелуй с равным неистовством, она начала расстегивать ему брюки.
- Ты уверена? - спросил он и тут же пожалел об этом. Если окажется, что она не уверена, вряд ли он сумеет остановиться.
- Привет, мой голенький. Думаешь, я здесь ради пары партий в блэкджек?
- Игра называется чпокарь.
Элеонор рассмеялась, и этот смех заполнил собой комнату, квартиру, здание, весь город, и даже сердце Дэниела, которое так долго пустовало.
Запустив пальце ей в волосы, он поцеловал её снова. И снова. Не мог насытиться её ртом, вкусом её губ, дразнящими прикосновениями её языка.
- Даже не верится, что ты тут, - куснув за мочку, сказал он ей в ухо.
- Я услышала на лестнице твой смех. Не знала, что ты в городе. Кингсли не хотел говорить.
- Что ты сделала? Как узнала, что я здесь?
Элеонор снова рассмеялась низким, грудным, несколько зловещим смехом.
- Выбила из него адрес. Можно сказать, Кингсли даже понравилось.
- Ещё бы, но что насчёт... - он собирался спросить об её владельце, но она его оборвала.
- Что, будешь и дальше на меня давить, сэр? Или всё же побьёшь и оттрахаешь так, словно от этого зависит твоя жизнь?
Сделав глубокий вдох, он ощутил её запах... лилии, орхидеи... казалось, её кожа благоухает ароматами всех знакомых оранжерейных цветов. Да она и сама всегда была как оранжерейный цветок... такая же красивая и дикая, но лучше всего чувствующая себя в неволе.
