Дени Дюваль - [41]

— Осмелюсь доложить, что чай подан, сэр, — сказал Джон, входя в комнату. — Госпожа и барышни вас ждут.

Дамы уже слышали о допросе ни в чем не повинного Дени Дюваля и были очень с ним любезны. К тому времени, когда мы присоединились к ним после обеда, они успели переодеться, так как были приглашены на карты к соседям. Я знал, что миссис Уинг покупает у матушки кое-что из французских товаров, и при обычных обстоятельствах она едва ли пригласила бы к своему столу человека столь низкого происхождения, как сын скромной портнихи, но и она и барышни были очень добры, а ложное обвинение и доказательства моей невиновности расположили их в мою пользу.

— Вы долго беседовали, господа, — заметила миссис Уинг. — Наверное, речь шла о политике и о распре с Францией.

— Мы говорили о Франции и о французских товарах, дорогая, — сухо отозвался доктор Уинг.

— И о тяжком преступлении, которое совершают контрабандисты и те, кто поощряет контрабанду, любезная миссис Уинг! — воскликнул доктор Барнард.

— В самом деле, доктор?

Заметим кстати, что миссис Уинг и барышни были в новых щегольских шляпках с лентами, которыми снабдила их моя бедная матушка. Дамы покраснели, и я тоже покраснел, — совсем как ленты на шляпках, — когда поду-лал о том, откуда эти милые дамы их получили. Не удивительно, что миссис Уинг решила переменить тему разговора.

— Что этот молодой человек намерен делать после суда? Ведь не может же он вернуться к Раджу, этому отвратительному методисту, который обвинил его в воровстве.

Разумеется, я не мог к нему вернуться, но об этом мы еще не успели подумать. За те несколько часов, что меня освободили из-под ареста, у меня было множество увлекательных предметов для размышления.

Доктор хотел отвезти меня в Уинчелси в своей коляске. Было совершенно очевидно, что я не могу вернуться к своим гонителям — разве только чтобы забрать свои пожитки и злополучный ящик, который они ухитрились открыть. Миссис Уинг подала мне руку, барышни церемонно поклонились, и доктор Барнард рука об руку с внуком цирюльника покинул этих добрых людей. Видите ли, я тогда еще был не морским офицером, а всего-навсего скромным юношей из рода простых ремесленников.

Между прочим, я забыл сказать, что во время послеобеденной беседы оба священника интересовались моими успехами в науках, а также планами на будущее. Латынь я знал весьма посредственно, но зато по-французски благодаря своему происхождению, а главное, благодаря наставлениям мосье де ла Мотта — говорил лучше любого из моих экзаменаторов, и притом с отменным произношением. Я так же порядочно знал арифметику и геометрию, а "Путешествиями" Дэмпира восхищался не меньше, чем приключениями Синдбада или моих любимцев Робинзона Крузо и Пятницы. Я мог выдержать серьезный экзамен по навигации и мореходной астрономии, подробно рассказать о течениях, о том, как производить суточное счисление пути, определять местоположение корабля но полуденной высоте солнца и так далее.

— И с лодкой на море ты тоже можешь управиться? — сухо спросил меня доктор Барнард.

При этих словах я, помнится, покраснел. Разумеется, я умел править лодкой — и на веслах, и под парусом, во всяком случае, умел все это еще два года назад.

— Денни, мне кажется, уже настало время, чтобы ты расстался со школой, а друг наш сэр Питер о тебе позаботился, — сказал мой милый доктор.

Я совершенно уверен, что любой мальчишка, при всей своей страсти к учению, не станет очень уж сильно сокрушаться, если ему предложат бросить школу. Я сказал, что буду счастлив, если мой покровитель сэр Питер окажет мне внимание. Доктор сказал, что с моим образованием я могу приобрести положение в свете, а дед мой, по его мнению, найдет средства экипировать меня, как подобает джентльмену.

Я слышал, что юноше, который желает стать морским офицером и быть экипированным не хуже других, требуется в год фунтов тридцать или сорок.

— Вы думаете, дедушка может позволить себе такой расход? — спросил я доктора.

— Я не знаю, какими средствами располагает твой дед, — улыбнулся доктор, — но едва ли я ошибусь, если скажу, что он может назначить тебе содержание более высокое, чем многие знатные джентльмены своим сыновьям. Я считаю его богатым человеком. Прямых доказательств у меня нет, но сдается мне, мистер Дени, что рыбная ловля принесла вашему деду немалую прибыль.

Насколько богат мой дед? Я вспомнил сокровища из моих любимых сказок "Тысячи и одной ночи". Считает ли доктор Барнард, что он очень богат? На этот вопрос доктор ответить не мог. В Уинчелси думают, что мой дед человек весьма состоятельный. Как бы то ни было, я должен вернуться к нему. Нельзя оставаться у Раджей после тех оскорблений, которые они мне нанесли. Доктор велел мне собрать вещи и сказал, что отвезет меня домой в своей коляске. Беседуя таким образом, мы очутились возле дома Раджа, и я с замирающим сердцем вошел в лавку. Радж, писавший что-то в своих конторских книгах, уставился на меня из-за стола. Приказчик, вылезавший из погреба со связкой свечей в руках, бросил на меня злобный взгляд, а мисс Сьюзен, стоя за прилавком, затрясла своей уродливой головою.