День за днем – конец. том 2 - [63]

Ахмад-шах снискал широкую популярность своей обдуманной политикой. Жестко противостоя плохо продуманным и несвоевременным экономическим и социальным преобразованиям, затеянным кабульским правительством, он приобрел славу защитника традиционного мусульманского уклада жизни. Не пренебрегал он и популистскими трюками, столь ценимыми на Востоке. В 1980 году произошел примечательный случай — молоденький солдат афганской армии, потерявший своих родных, убитых в результате действий отряда Ахмад-шаха (расправы с членами НДПА и сочувствующими, а также их семьями, были для него обычным делом, мало того, он часто насильно сгонял чем-нибудь провинившихся перед ним крестьян на рабский труд в рудники), пробрался в родной кишлак Масуда и стрелял в него. Но промахнулся. Солдатика немедленно схватили и собирались казнить, но Ахмад-шах остановил казнь и совершил благородный жест — отпустил неудавшегося убийцу. Нетрудно понять, откуда растут ноги соответствующего эпизода из биографии Сагары Соске. Окопавшись в долине и имея возможность платить за оружие и боеприпасы изумрудами, лидер моджахедов начал проводить более независимую от пакистанских руководителей (Раббани) политику. Впрочем, к этому его вынуждали и чисто военные причины.

Находясь в географически выгодном положении для атак на коммуникационную линию Кабул-Термез, по которой шло практически все снабжение ограниченного контингента советских войск в Афганистане, Масуд оказался перед сложной дилеммой. Приступив к диверсиям на дороге, он немедленно привлек пристальное внимание советских войск. В апреле 1980 силами трех советских и двух афганских батальонов была проведена стремительная операция с широким использованием тактических вертолетных десантов. Немногочисленные еще формирования моджахедов были разбиты и в беспорядке отступили из Панджшера, понеся большие потери. Другое дело, что, нанеся военное поражение мятежникам, советские войска ушли, а афганские части, оставшиеся в долине, быстро были подкуплены и разложены вернувшимся назад Масудом, и никакого сопротивления оказать ему не смогли. Сложилась патовая ситуация. Масуд мог серьезно осложнить снабжение советских войск через Саланг, но при этом он попадал под немедленный и жестокий ответный удар, а бросаться на амбразуру совсем не в традициях афганцев. Со своей стороны, командование советских войск, объяснив Ахмад-шаху, кто самый сильный на лужайке, преследовало свои собственные интересы, вовсе не обязательно совпадающие с интересами центрального кабульского правительства НДПА. Бабрак Кармаль видел в Масуде серьезного конкурента и желал его непременного физического устранения, а командование ОКСВ хотело получить безопасные коммуникации на самом сложном горном участке стратегической трассы. Понимая, что без поддержки населения (которое не оценило кабульских реформ) военное решение этой проблемы невозможно, командование ОКСВ предприняло тайные политические шаги. По секрету от афганского руководства, но по поручению начальника ГРУ Генштаба ВС СССР генерала армии П. И. Ивашутина подполковник Анатолий Ткачев, установив контакты с Ахмад-шахом, длительное время работал с ним. Масуд пошел на переговоры довольно охотно, поскольку был сильно побит. Согласно заключенному соглашению, он обязался не проводить диверсий на трассе, за что ему разрешили делать в Панджшере все, что угодно и даже оказывать ему авиационную и артиллерийскую поддержку в разборках с другими отрядами моджахедов. По словам Ткачева: «…Ахмад-шах заявил, что ультиматумы, с которыми за два года войны к нему обращались представители советской и афганской сторон, для него неприемлемы. Масуд сказал, что в отношении Советского Союза и советских людей у него не было враждебности. В войну, говорил он, народы двух соседних государств втянули руководители, а война есть война. Здесь без жертв не обойтись. После войны, выражал надежду Ахмад-шах, мы останемся добрыми соседями. Однако в отношении кабульского руководства, власть которого, по его словам, в стране ограничивалась столицей и некоторыми крупными городами, он был непримиримым противником. В ходе беседы Ахмад-шах проявил себя серьезным и взвешенным политиком, трезвомыслящим человеком, знавшим, за что он ведет борьбу, и видевшим конечные цели своей борьбы. Именно с такими политиками нам необходимо было иметь дело. Он подчеркнул, что с уходом советских войск кабульский режим лишится будущего. Время подтвердило его правоту».

Результатом проведенных переговоров стало реальное прекращение боевых действий и установление тесного взаимодействия в вопросах поддержания условий перемирия. В Панджшер вернулись мирные жители, обстановка на трассе Термез-Кабул стала намного спокойней. Однако такое положение не устраивало партийных функционеров НДПА, которые настаивали на проведении боевых действий в этом районе и постоянно подталкивали к этому советское руководство. Госбезопасность и контрразведка НДПА (ХАД, под руководством небезызвестного доктора Бахи) подготовила и провела несколько терактов против Ахмад-шаха. Что самое интересное, техническую помощь в этом им оказывали сотрудники КГБ, которые рады были подставить ножку армии. В Панджшер заслали очередного кровника-смертника, обутого в кроссовки, в подошве которых были спрятаны взрывные устройства. Однако Ахмад-шах был весьма осторожен, и умело избегал покушений. Это время он использовал для упрочения своего влияния и накопления оружия и боеприпасов.