Геройски вели себя командиры Николай Слива, Иннокентий Будаков, командир пулемётчиков Пахомов, тот, что спас Псковитянку.
Но всё трудней становилось одному полку сдерживать натиск германской дивизии.
Против 2-го полка уже развёртывалась ещё одна подошедшая к немцам пехотная дивизия. Псков был близко, немцы рвались к городу.
В течение дня красноармейцы отбили двенадцать атак. Измотались, устали, половина бойцов была ранена, многие убиты. Силы защитников Пскова слабели…
И тут вовремя подоспел наш отряд. Рабочие, крестьяне, старые солдаты и неопытные юнцы. И многие без оружия. Винтовки брали у своих погибших бойцов. А иные пробирались из окопов на поле боя и добывали винтовки и патроны у убитых врагов.
Подбадривали нас жители окрестных сёл. Женщины обогревали в избах раненых, кормили их. Наварив картошки, присылали в окопы. Мальчишки и девчонки бесстрашно под огнём доставляли на салазках чугунки, накрытые полушубками.
Мальчишки и девчонки бесстрашно доставляли бойцам на салазках чугунки с горячей картошкой.
В передышках между атаками нам удавалось поесть горяченькой картошки и согреть озябшие руки у тёплых чугунков, недавно вынутых из печек. И с новыми силами встречали наступавших врагов.
Мы чувствовали, что революция непобедима. Если даже погибнем — враг не пройдёт: на смену нам встанут новые и новые бойцы.
После каждой отбитой атаки в окопах возникали песни.
Вихри враждебные веют над нами!
— слышалось в одном конце позиций.
Вставай, поднимайся, рабочий народ!
— раздавалось в другом окопе.
Песни нашей родной революции бодрили нас и страшили врагов.
На немецкой стороне не слышалось песен. Там злобно гремела артиллерия, стараясь заглушить, стереть с лица земли всё живое, что стало на пути германского нашествия.
Но народ, ставший на защиту своей свободы, не победить!
В то время, когда мы дрались под Псковом, развернулись бои под Нарвой.
Первую острастку германцам дали здесь красногвардейцы — петроградцы, рабочие знаменитого Путиловского завода. Он давно славился как крепость большевизма. Здесь ещё в революцию 1905 года были храбрые боевые дружины.
В дни Октября красногвардейцы-путиловцы участвовали в штурме Зимнего дворца.
В одну ночь в ответ на призыв Ленина они снарядили бронепоезд и, собрав его команду из добровольцев, помчались прямо с заводских путей навстречу врагу.
Бронепоезд этот состоял из одной лишь бронированной площадки, которая шла впереди паровоза. На ней — пулемёты. Четыре пушки. А позади — обыкновенный эшелон, в котором расположились красногвардейцы.
Ехали без остановок, торопясь остановить врага подальше от Петрограда.
Проехали притихшую тёмную Нарву. Позади осталась на крутом берегу Нарвы старинная крепость Иван-город. Впереди — метельная тьма. И вдруг пламя большого пожара.
Решили выслать разведку.
— Кто в летучий отряд?
— Я! Я! Возьмите меня!
Притихла песня в путиловском эшелоне: набирают добровольцев в разведку. Первыми вызываются молодые пареньки, комсомольцы. С ними и старые рабочие, опытные бойцы, побывавшие на войне. Нельзя пустить одну молодёжь в опасное дело.
И вот по морозным рельсам мчится на запад дрезина с восемнадцатью бойцами. Мелькают опустевшие станции, тёмные полустанки, разъезды.
Чем дальше от своих, тем ближе враг.
Не знают бойцы, что навстречу мчится огромный поезд, в нём усиленный пехотный батальон немецкого 332-го полка, эскадрон гусар 16-го полка, 77-я мотоциклетная рота.
Играют на губных гармошках германские солдаты, горланят воинственные песни гусары, хохочут мотоциклисты, хвастаясь друг перед другом трофеями.
Несколько городов сдались им без выстрела. Был взят Таллин. Будет взята и Нарва. А там недалёк и конец похода — великий, красивый, богатый город Петра, где уж наведут они порядок… во славу своего кайзера и на страх всем красным расправятся с русскими большевиками.
Грохочет по рельсам паровоз, ярко освещают фары ночную тьму, промчались станции Пюссй, Кохтла, впереди станция Сомпа.
И здесь на полном ходу тормозит паровоз.
Лязгают буфера, скрежещут рельсы, умолкают губные гармошки, гремят каски, тесаки, фляжки, несётся солдатская ругань.
Что там встретилось на пути?
И вдруг — знакомый до тошноты, зловещий клёкот «максима» — русского пулемёта.
Слышатся команды, ржание раненых коней. Посыпались из вагонов немецкие мотоциклисты, гусары, пехотинцы. В ночь, в снег, под пули.
И весело было комсомольцам — заводским путиловским паренькам — видеть всё это при ярком свете паровозных фар. И усмехались в усы старые красногвардейцы, бравшие штурмом Зимний.
Так-так-так… — приговаривал пулемёт, выметая из эшелона немцев.
Не стреляли по паровозу. Может быть, там свой брат — рабочий, машинист, кочегар — под дулом пистолета немецкого офицера.
Окутался паром махина-паровоз, дал задний ход и отошёл, оставив в снегу немцев.
Когда среди немцев улеглась паника, трудно пришлось восемнадцати храбрецам.
В ответ одному «максиму» заговорили десятки немецких пулемётов. Но никакая сила не смогла устрашить путиловских героев.
— Не отступать! Держать немцев в снегу! Скоро подойдут наши!
Подбадривали друг друга отцы и сыновья, стойкие бойцы рабочего класса.