День рождения - [42]

Если в доме затеяли уборку, значит, никаких гостей у Сильвии не могло быть: ни отца, ни его новой жены, и все ее пальто на месте — никакой родственнице она их не отдала. Завралась Сильвия, каждое ее слово — ложь, ложь и ложь!

— Но я со всем заранее согласна, милочка, что бы вы там ни постановили. Мне все равно. Я слышала, Боришка, у вас несчастье? Надеюсь, ничего серьезного?

Госпожа Ауэр снова улыбнулась. Но лишь сейчас, впервые за много лет, Боришка вдруг разглядела, что за этой ее милой улыбкой нет ничего, даже простого любопытства. Она промолчала. Госпожа Ауэр либо сочла ее молчание за ответ, либо и не ожидала ответа, только из приличия спросив, как себя чувствует мама, уже скрылась за дверью.

Дома Бори сразу принялась за работу. Она долго провозилась с плитой, растапливая ее; много времени заняла уборки, прежде чем квартира приняла обычный прибранный вид. Дров и угля было мало: вчера тетя Гагара сожгла весь их недельный запас. Поэтому, захватив с собой две корзины, Бори отправилась в подвал. Не любила она туда ходить. Нет, совсем не потому, что боялась, а просто не любила. Вот и сейчас, включив свет и увидев щербатые ступеньки лестницы, она почувствовала, как по спине побежали мурашки. Упругой поступью спортсменки — недаром ради Варьяша старалась в свое время — Бори стремительно сбежала вниз. И, только наполнив корзины брикетами и взглянув на эту же узенькую, очень крутую лестницу снизу, она поразилась: бедная мама, и как же это она каждый день таскает такие тяжелые корзины с углем?! А вдруг оступится, упадет? Мама же не занимается гимнастикой, не ходит тренироваться — ей только работать поспевай… В это время кто-то позвонил. Карой Иллеш сделал в доме такую проводку, что, если кто-нибудь вызывал дворника, звонок можно было услышать повсюду — на лестнице, во дворе, в подвале и даже на чердаке. Ведь мама постоянно работала где-то в доме, не сидела сложа руки в своей квартире.

Бори взбежала вверх по лестнице с полными корзинами в руках, недоумевая, кому бы в эту пору мог понадобиться дворник. Может быть, почтальон, обычно оставляющий у них посылки и заказные письма для жильцов, находящихся днем на работе? А может, участковый пришел сказать, что нужно чаще убирать снег с тротуара?

Ведь с того часа, как отец ушел на работу, она и за метлу еще не бралась. А может, просто так кто-нибудь — скорее всего, тетя Гагара. Но у двери стоял инженер. Рудольф! В руках у него был чемодан.

Еще вчера и позавчера, мечтая об этой встрече, Бори представляла себе: «Он мне скажет: «Целую ручку», и я ему отвечу: «День добрый». Приглашу в комнату, усажу в кресло, угощу ликером. Сильвия говорит, что всех гостей нужно угощать, тем более мужчин».

Но они просто поздоровались, одновременно сказав друг другу:

— Доброе утро!

Затем Рудольф добавил:

— Как чувствует себя ваша мама? Лучше?

«Лучше. Я уже была у нее, говорила с ней, скажу я», — думала Боришка, но сказала только:

— Может быть, вы зайдёте?

Она распахнула перед инженером кухонную дверь. Все получилось совсем не так, как виделось ей когда-то в мечтах. Они не сидели с ним в комнате, в кресле под торшером, и она не угощала его ликером, а стояли в холодной кухне. Впрочем, какая разница, где инженер Тибор Шош беседует с девчонкой Боришкой Иллеш? И комната и ликер — это все было для Рудольфа и для нее, вчерашней, позавчерашней Боришки.

Инженер Шош положил на стол перед Бори ключ от квартиры.

— Несколько дней меня здесь не будет, — сказал он. — Если вас не затруднит, протапливайте, пожалуйста, мою квартиру хотя бы через день, чтобы она совсем не выстыла. И в эти же дни убирайте.

Я только не знаю, могу ли я на это рассчитывать, пока тетушка Иллеш больна?

— Конечно, — заверила его Бори. — Ее заменят.

Рудольф взглянул на нее. Боришка покраснела. Нет, не от его взгляда, а от мысли, что однажды она рылась в ящиках его стола.

— Скорее всего, Юдит Микеш, из соседнего дома. Очень порядочная девушка. Надежная. Ничего не тронет…

И снова пристальный, изучающий взгляд Рудольфа. На этот раз Боришка даже не зарделась. Рудольф знает о ней все от Сильвии, а делает вид, будто и слыхом не слыхал. И говорит ей «вы», щадит ее.

— Передайте вашей матушке, что я желаю ей скорейшего выздоровления, а вам всем счастливого Нового года, веселых праздников, — сказал инженер, а сам все стоял и смотрел на Боришку.

«Ну что же ты? — думала она. — Чего стоишь? Почему не подашь мне руки? Тогда, в театре, ты же первым мне протянул руку. А теперь, когда ты все про меня знаешь, ждешь, что я сама это сделаю, теперь уже как взрослая? Но почему?»

Она робко протянула ему руку:

— Счастливого пути!

Инженер пожал руку Боришки.

Он ушел, а ей некому рассказать о всем случившемся.

Она постояла в раздумье, не зная, за что первым делом взяться. Снег надо бы убрать с тротуара, но прежде хотелось поболтать с Юткой.

Проблему разрешила сама Ютка, встретившаяся ей в парадном, когда Бори уже шла с метлой, и они молча дружно принялись подметать тротуар. Боришка, работая, все время любовалась ухваткой Ютки: какая она быстрая, уверенная, ловкая! Вместе начали от двери: одна влево, другая вправо, и две-три минуты спустя Ютка уже вернулась к Боришке и по ее части тротуара тоже прошлась еще разок метлой.