День рождения - [13]

— Ну ничего, ничего, — успокоил его Тимко. — Вы не хлопочите…

— У нас, видите ли… ремонт. — Врубель перевел дыхание. — Вот ведь незадача…

— Ремонт?

— Ну да, с утра стены красим. Весь дом вверх ногами, сами понимаете. Так что до свиданья, господа.

И он захлопнул дверь у нас перед носом.

— Неслыханно! — возмутился Тимко. — Да ведь он нас не принял!

— Ну, если у него ремонт…

— Осел! — оборвал он меня. — Не видите — ни следа маляров! Ни стремянок, ни ведер с красками, даже окна не забрызганы!

— Значит, просто не пожелал нас впустить. Но почему?

— Ну, это ясно как божий день, — заявил Тимко. — Потому что прячет у себя льва.

— Итак, один есть, — сказал я полушутливым тоном. — Все оказалось проще, чем мы думали.

Но Тимко вдруг принял важный вид, наморщил лоб.

— Он не впустил нас потому, что у него хватило дерзости не впустить нас, — подумав, проговорил он вздрагивающим голосом. — Это доказывает, что дерзость его на чем-то основана; одновременно это же дает ему неограниченные возможности для шантажа. А как мы все удивлялись, когда он всячески возражал против левобранчества! С самого начала, если помните, он нам не симпатизировал.

— В самом деле, — сказал я. — Он постоянно всему противился.

— Наверное, поймал его в первые же дни, — предположил Тимко.

В городе мы встретили Гантака.

— А, левобранцы, — уже издали помахал он нам. — Что новенького?

— Положение серьезное, — сказал Тимко. — Серьезнее, чем мы думали.

— Очень уж вы все принимаете близко к сердцу, — сказал Гантак. — Вам бы поберечь себя. Вон референт по охране уже две недели отдыхает у моря, а вы…

— Я знаю свой долг, — ответствовал Тимко.

— Это хорошо, — кивнул Гантак. — Вот, например, я… Мое дело — экономика, а львы… Нет, я не говорю, что львы не важны. Однако в данный момент, когда нет непосредственной опасности, лучше о ней и не думать. Ну, удачной охоты!

Тон Гантака поразил меня. Я никогда еще не слышал, чтоб он так разговаривал. Но Тимко все мне объяснил. Без сомнения, Гантак тоже в первые же дни обзавелся львом. Вот и меняет тактику. Это опечалило Тимко, и он предложил пойти напиться. Я отказался.

— Еще ничего не потеряно, — сказал я.

— Что же вы предлагаете?

— Надо и нам достать себе льва, — медленно и веско проговорил я.

— Это мысль! — Тимко хлопнул меня по плечу. — Но как это сделать? — Он снова поник.

— Быть может, я сумею. Попробовать?

— Вы серьезно? — Глаза его заблестели, хоть печаль из них еще не ушла. Видимо, всего досаднее было ему то, что инициативу перехватил я. А мне было весьма приятно это чувствовать.

— Я же говорю… И быть может, раздобуду сразу нескольких. Будет у нас превосходство над Врубелем и Гантаком.

— О господи, господи… — Тимко недоверчиво покачал головой.

12

Цирк я нашел без труда, сложнее было разыскать Педро. Это имя носил тут каждый второй циркач, и бродил я от одного жилого вагончика к другому, пока не понял, что окончательно запутался и заглядываю туда, где уже побывал. Наконец какой-то силач в голубой майке навел меня на верный след.

— Так вам того Педро, который при львах?

— Того самого! — обрадовался я.

— А он теперь даже спит возле клетки. В последнее время глаз с них не спускает.

Он показал, как пройти к зверинцу. Я горячо поблагодарил его и пошел в указанном направлении.

Перед клеткой со львами была разбита обыкновенная туристская палатка, и из входа в нее торчала Педрова голова. Завидев меня, он выполз наружу и поздоровался со мной весьма неприветливо.

— А у меня новость, которая вас заинтересует, — сказал я. — Может, сходим куда-нибудь?

— Поговорить можно и здесь.

— Но это секретный разговор.

— Кроме львов, вас тут никто не услышит.

— Дело касается именно львов, — начал я. — Я пришел как друг. Пришел предостеречь вас.

У Педро даже глаза как бы подпрыгнули, дернулись уголки губ.

— Ну, выкладывайте. — И он закурил сигарету.

— Декрет, которого вы опасались, отвергнут, зато принято другое решение. В ближайшие дни отряды левобраны пойдут прочесывать все зверинцы. Ни один лев не останется в живых. Левобранцы получат право применять любые средства, от мышьяка до огнестрельного оружия.

— Мои львы! — вскричал Педро, всем телом бросаясь на решетку клетки. — Никогда!

Из глаз его брызнули отнюдь не мужские слезы.

— Я передал вам, что знаю. И слезы ваших львов не спасут.

Переждав, пока уляжется первый взрыв отчаяния у Педро, я продолжал:

— Но я ведь пришел как друг и могу подсказать вам выход.

— Да?! — Он так и вцепился мне в плечо.

— Львов надо убрать из зверинца. Конечно, просто выпустить их на свободу было бы глупо, это означало бы для вас то же самое: разлуку с ними. Но я могу надежно спрятать их до времени.

— Я буду в долгу у вас до самой смерти! — воскликнул Педро.

Тут я изложил ему свой план. Как стемнеет, я подъеду к цирку на пикапе. Педро (он заверил меня, что львов всего пять) засунет каждого в отдельный мешок, и мы общими силами погрузим их в машину. Если наши действия вызовут у кого-либо подозрение, Педро объяснит, что в мешках, например, грязная солома от подстилок или что-нибудь в этом роде. Всю операцию надо произвести как можно быстрее. Разумеется, дело требует абсолютной тайны, особенно со стороны Педро. Еще я вырвал у Педро обещание, что, передав мне львов, он не станет меня разыскивать, а будет терпеливо ждать, пока я сам не подам ему весточку. А подам я ее, когда опасность минет окончательно. Мы ударили по рукам и условились, что начнем операцию в восемь.