День разгорается - [163]
То же было и с Лебедевым. И он, как и Антонов, попробовал перестучаться с соседом, но с обеих сторон никто не отвечал. А когда он стал стучать особенно неосторожно, стеколка, закрывавшая «глазок» снаружи, отодвинулась, и грубый голос окрикнул:
— Не полагается!.. У карцер пойдешь за это!..
Но через два дня, ночью, Антонов услыхал над самым ухом тихий, но размеренный стук. Он приподнялся на койке, взглянул на дверь, удостоверился, что все спокойно, и жадно приложил ухо к стене. Сначала он ничего не мог понять из этого стука. Он осторожно ударил костяшками пальцев в стенку три раза. Сосед замолчал. Затем застучал снова. Антонов напряг все свое внимание, припомнил самую простую условную для перестукивания азбуку и уловил:
— То... ва... рищ... По... ни... ма... е... те...
Антонов этим же шифром ответил:
— Понимаю!
И взволнованно приник ухом к стенке.
Неведомый товарищ сообщал, что есть возможность снестись с волей. Если надо, то можно передать даже письмо. Письменные принадлежности готовы. Их завтра тайком передаст ламповщик, коридорный, когда придет утром убирать камеру. После этого стучавший замолчал и больше не отвечал. Антонов сообразил, что тому, верно, помешали, и опустился взволнованный на койку.
Спал эту ночь Антонов тревожно и проснулся раньше обычного. После поверки в камеру вошел коридорный. Это был какой-то новый, не тот, что убирал камеру вчера и позавчера. Он многозначительно взглянул на Антонова и долго возился возле параши. Уходя, он, словно невзначай, споткнулся у порога и метнул взгляд в парашу. Надзиратель сердито прикрикнул на него.
Выждав некоторое время после их ухода, Антонов подошел к параше, открыл крышку стульчака, сунул руку между ведром и стенкой этого стульчака и с радостью нащупал небольшой сверток.
Немного бумаги, маленький карандаш и коротенькая записка, обнаруженные им в этом сверточке, показались Антонову бесценным сокровищем. В записке было всего несколько слов: «Товарищ! Письмо отдайте этому же коридорному. Вполне надежен».
Целый день урывками, украдкой писал Антонов письмо. Он обдумывал каждое слово, он старался уместить на маленьком квадратике бумаги, который оторвал от полученного запаса, возможно больше слов. Он писал товарищу-железнодорожнику, оставшемуся на свободе и связанному с организацией. Письмо Антонов сложил крохотным пакетиком. И стал дожидаться вечерней поверки и нового прихода коридорного.
Но когда письмо, написанное и тщательно сложенное, лежало в кармане Антонова и надо было только дождаться коридорного, Антонова охватили сомнения. Он вдруг ясно понял, что идет на риск, что товарища, который с ним перестукивался, он не знает, что слишком легко удалось коридорному передать посылочку, что, наконец, все это вместе взятое не внушает доверия. Он стиснул зубы и медленно покачал головой: «Ох, Антонов, влипнешь ты, пожалуй!..»
Тогда он перечитал заготовленное письмо, изорвал его в мелкие клочки, ссыпал их в парашу и написал новую записку. Он адресовал ее своим квартирным хозяевам, просил их послать ему передачу, хотя хорошо знал, что никаких передач жандармы не передают, и передавал поклоны всем домочадцам, вплоть до старого пса Полкана.
Вечером записку удалось передать коридорному так же легко, как тот утром доставил бумагу и карандаш. А назавтра сосед стал выстукивать сердитые слова. Антонов слушал и мрачно усмехался.
— Напрасно вы пустяками, товарищ, занимаетесь! — выстукивал неизвестный сосед. — Надо пользовать хорошую связь для дела.... Посылайте важное и необходимое... И поменьше личного...
«На-ко, выкуси!» — злорадно думал Антонов, все более и более убеждаясь, что вся эта история попахивает провокацией. А потом тщательно выстукал:
— Мне сейчас, товарищ дорогой, милее Полкана ничего нет на свете...
На следующий день сосед молчал. Антонов вызывал его стуком, но он не отзывался. Антонов понял, что его предположения оказались верными.
Пристав Мишин появился на улице в полной своей полицейской форме: это означало, что власть почувствовала нерушимую и прочную силу свою и никого не боится. Вместе с другим начальством Мишин участвовал на торжественном богослужении в соборе и на водосвятии на реке.
Торосистый лед недалеко от берега был расчищен и выколота была большая прорубь, над которой духовенство в полном параде, с молитвами и пением что-то проделало и торжественно, ведя за собой толпу богомольцев, проследовало обратно в собор. И соборные колокола завели свою многоголосую музыку, разрывая морозное затишье и пугая ворон и воробьев, угнездившихся на колокольне.
И по тому, как медленно и важно шли попы, сияя золотою парчею риз и начищенными окладами икон, и по тому еще, как осанисто вышагивали губернатор, воинский начальник, полицеймейстер и другое начальство, народ понимал, что бунтовщиков, революционеров, забастовщиков разгромили окончательно и, значит, теперь наступает тихий порядок.
О наступившем порядке свидетельствовали и другие обстоятельства.
Накануне к губернатору, а затем к Сидорову и Келлеру-Загорянскому являлась большая делегация от «благодарного» русского населения. В делегации были купцы, домовладельцы, чиновники, два попа. В делегацию попал и Суконников-старший. Он нарядился в сюртук, нацепил серебряную медаль, полученную им два года назад «за усердие». Дома, перед уходом, он важно сообщил Аксинье Анисимовне:
В повести «Сладкая полынь» рассказывается о трагической судьбе молодой партизанки Ксении, которая после окончания Гражданской войны вернулась в родную деревню, но не смогла найти себе место в новой жизни...
Роман Гольдберга посвящен жизни сибирской деревни в период обострения классовой борьбы, после проведения раскулачивания и коллективизации.Журнал «Сибирские огни», №1, 1934 г.
Общая тема цикла повестей и рассказов Исаака Гольдберга «Путь, не отмеченный на карте» — разложение и гибель колчаковщины.В рассказе, давшем название циклу, речь идет о судьбе одного из осколков разбитой белой армии. Небольшой офицерский отряд уходит от наступающих красных в глубь сибирской тайги...
Одним из интереснейших прозаиков в литературе Сибири первой половины XX века был Исаак Григорьевич Годьдберг (1884 — 1939).Ис. Гольдберг родился в Иркутске, в семье кузнеца. Будущему писателю пришлось рано начать трудовую жизнь. Удалось, правда, закончить городское училище, но поступить, как мечталось, в Петербургский университет не пришлось: девятнадцатилетнего юношу арестовали за принадлежность к группе «Братство», издававшей нелегальный журнал. Ис. Гольдберг с головой окунается в политические битвы: он вступает в партию эссеров, активно участвует в революционных событиях 1905 года в Иркутске.
Исаак Григорьевич Гольдберг (1884-1939) до революции был активным членом партии эсеров и неоднократно арестовывался за революционную деятельность. Тюремные впечатления писателя легли в основу его цикла «Блатные рассказы».
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.