День расплаты - [75]

— Мне всегда не нравилось, что вы вторично заложили дом, — сказал управляющий и любовно провел рукой по папке с документами.

Джеймс откашлялся, с трудом сдерживаясь, чтобы не заорать на банкира.

— Думаю, вы знаете, что мое жалованье достаточно велико, чтобы я мог гарантировать отсутствие проблем с погашением по закладной.

Управляющий, долговязый человек лет пятидесяти с небольшим, секунду смотрел на Мэлпаса, будто сравнивая выражение лица клиента с надменностью, прозвучавшей в его голосе.

— Насколько я могу судить, мистер Мэлпас, вы используете достаточно большую часть ваших доходов на покрытие процентов по закладной. А в прошлом году ваши расходы постоянно росли. — Он произнес это таким тоном, словно зачитал список концентрационных лагерей.

— Вскоре мне существенно увеличат жалованье, — заверил его Джеймс. — Думаю, я не покажусь вам оптимистом, если скажу, что скоро я стану председателем правления моего банка. Только, пожалуйста, держите это пока в секрете, — добавил он с самодовольной ухмылкой.

Неожиданно Джеймс подумал, что, возможно, этот парень просто слишком робеет в присутствии такого влиятельного и преуспевающего клиента. Мэлпас постарался вести разговор мягче. Однако духота, стоявшая в этой мрачной клетухе, похожей скорее на шкаф, в котором держат швабры, плохо влияла на Джеймса, а голые серые стены действовали на него угнетающе. На них не было ни одной картины, если не считать какого-то отвратительного календаря. Стекла в окнах были матовыми, чтобы никто не глазел на улицу, отвлекаясь от работы.

— Мне придется ввести ограничения, учитывая превышение кредита, мистер Мэлпас, — медленно произнес управляющий. Он заметил, что Джеймс удивленно приподнял брови. — Вы много зарабатываете, но и много тратите. — Он неодобрительно скривил тонкогубый рот. — Для меня важны не абсолютные цифры ваших доходов, а соотношение между доходами и расходами. И я полагаю, мы должны остановить превышение кредита на том уровне, на котором оно зафиксировано на сегодняшний момент.

Управляющий заметил, что клиент пришел в ярость, но, похоже, это его не взволновало. Джеймс подался вперед и пронзил банкира своим знаменитым буравящим взглядом.

— Разумеется, я понимаю ваше беспокойство, — начал он вежливо, — но мне кажется, вы должны догадываться, что я не принадлежу к числу тех, кто относится к группе повышенного риска. — Он постарался, чтобы его голос звучал бодрее. — Каждый день мне приходится сталкиваться с такими же проблемами, — добавил он добродушно. — Следует ли мне выдать этим людям несколько миллионов? Стоит ли мне поддержать то или иное начинание? — Он улыбнулся управляющему, но тот не ответил.

Все равно что кидать камни в йогурт, думал Джеймс, покидая банк. Ни волн, ни ряби.

Джеймс сдерживался до тех пор, пока не вышел на улицу; сейчас он готов был свернуть шею первому встречному. Как теперь Фиона подпишет чек на двести пятьдесят тысяч фунтов, если Дж. П. Морган из Ричмонда не разрешает им купить несколько дюжин бутылок шампанского? Потом он вспомнил, что у Фионы есть еще счет в банке «Куттс», куда ее отец переводил назначенное ей содержание. Может быть, «Куттс» легче уговорить предоставить ей такой кредит…

Добравшись до своей машины, он обнаружил под «дворником» счет за парковку. Он сверился с часами и обнаружил, что пробыл в банке полчаса. Он разорвал счет вместе с конвертом и выбросил в канаву. Эти маленькие людишки нарочно сговорились сегодня вставать у него на пути, чтобы помешать восхождению Джеймса Мэлпаса.

По дороге домой он размышлял, что сказать жене. Вероятно, частичную правду: что банк отказывается давать им деньги на покупку бунгало, поэтому придется искать кредит в четверть миллиона где-то еще. Приняв такое решение, он приободрился и подумал о предстоящем обеде. Сегодня вечером они с Фионой приглашены в дом к сэру Энтони и леди Брук.

Глава пятнадцатая

— Нам очень понравилась ваша запись с тем парнем, — разглагольствовала пепельная блондинка, редактор Эй-би-си, когда Шарлотта пришла в ее кабинет. — И наше отделение в Вашингтоне в восторге. Мы — единственный канал в городе, у которого есть о нем хоть что-то, — добавила она с широкой улыбкой.

— Да, это хорошо, — ответила Шарлотта, мельком взглянув на часы. У нее оставалось очень мало времени, чтобы отредактировать свой материал и отправить по спутниковой связи в Лондон, в Эн-эн-эн. Но когда она вернулась в Эй-би-си из Колумбийского университета, ее потащили на встречу с этой Большой Шишкой. А поскольку Шарлотта позаимствовала у нее команду операторов и оборудование, она вряд ли могла попросить ее отвалить.

— Знаете, у меня раньше не было возможности спросить, зачем вообще вы брали у него интервью? — поинтересовалась Большая Шишка таким тоном, который подразумевал, что Шарлотта должна сесть, попить кофейку и полчаса протрепаться.

Журналистка выдавила из себя улыбку и в нерешительности остановилась возле окна. Было уже половина четвертого, и Боб рассвирепеет, сели она не передаст ему отредактированный материал до пяти.

Но ответа от Шарлотты не потребовалось, поскольку телевизионное начальство продолжало упиваться своим успехом. Телефонный звонок прервал ее монолог, и Шарлотта выглянула в окно, размышляя, как ей отсюда сбежать. В конце Сорок второй улицы у обочины остановилось такси. Из него вышла женщина и посмотрела на здание Эй-би-си. Шарлотта не обратила бы на нее внимания, если бы не сумка: мадам Барберри, в комплекте со своей блузкой с бантом.