День расплаты - [11]
Дэвид выглядел озадаченным.
— О, ты наверняка ее видел, — сказала Шейла, и в ее голосе с кембриджширским выговором послышалось раздражение.
— Удивляюсь, что ей от нас надо? — спросил он, обеспокоенный тем, что могли просочиться какие-нибудь сведения о «Верди». Это было бы, по меньшей мере, нехорошо.
— А через полчаса тебе надо быть в Эли на встрече с мистером Джарвисом, — напомнила Шейла, направляясь к себе.
— Спасибо, — пробормотал Дэвид. Он пил кофе маленькими глотками и повторял про себя то, что собирался сказать своему адвокату. Бракоразводный процесс — едва ли приятный предмет для обсуждения.
Дэвид не склонен был винить во всем только Элен. Он старался дать ей все, что она хочет, — чтобы возместить отсутствие привязанности к ней. Со временем исчезла страсть, которую они когда-то испытывали друг к другу. Больше всего его угнетало то, что не сохранилось ни уз дружбы, ни даже взаимного уважения. Когда два года назад умер их маленький сын, уже ничто не могло удержать их вместе. Такая трагедия некоторые семейные пары только сплотила бы, но смерть Билли лишь обнажила все недостатки их несчастливого брака.
С тех пор, как случилась трагедия, у них обоих отпала необходимость скрывать свои подлинные чувства. Элен презирала все, чем Дэвид так дорожил, — оперу, антиквариат, прогулки по окрестностям, все это для нее ничего не значило. Она хотела влиться в водоворот вечеринок и званых обедов, тогда как Дэвид терпеть не мог эту «бессмысленную светскую жизнь». Когда их приглашали, например, на «гавайскую вечеринку», Элен отправлялась туда со своими друзьями, нанеся на лицо искусственный загар и обрядившись в юбочку «хула-хула», а Дэвид, презрительно фыркая, оставался дома с романами Грэма Грина или Джулиана Барнса.
Он перебрался в отдельную спальню еще год назад и перестал интересоваться, где Элен была, когда поздно возвращалась домой, или кто это так часто звонит, вешая трубку всякий раз, когда к телефону подходит Дэвид. Было очевидно, что продолжать не имеет смысла.
Одна из записок напоминала ему, что сегодня вечером устраивается обед, где будут собираться пожертвования на восстановление собора в Эли. Надо сказать об этом Элен. Она никогда не помнила о таких «скучных, занудных вещах»; она, законченная провинциалка, привыкшая наряжаться даже ради поездки в соседнюю деревушку Сейнсбури. Она до сих пор была уверена, что сливки общества делают покупки только в магазине «Хэрродс». «Сливки общества таксистов», — ругался Дэвид.
Он прослушал пятнадцать гудков, но никто не ответил. Кто знает, где она сейчас и чем занимается? Он надеялся только, что она не пьет: эти сцены, когда она разыгрывала из себя капризную девочку, были унизительны для них обоих.
Потом он вспомнил, что на некоторых документах требуется подпись отца. Хотя старик охотно предоставлял сыну вести повседневные дела компании, Уильям Стоун по-прежнему председательствовал на заседаниях правления, словно какой-нибудь сицилийский «крестный отец». Проходя мимо стола Шейлы, Дэвид сказал, что на минуту заскочит к отцу и скоро вернется.
— Тогда надень джемпер или еще что-нибудь, — проговорила она быстро. — Сейчас довольно промозгло.
Дэвид развернулся и прошел назад в кабинет за джемпером. На нем были только джинсы и светло-голубая рубашка. Когда он выходил, секретарша буркнула:
— Ведет себя, словно четырехлетний ребенок! — Но в ее голосе слышалась нежность, и это его странным образом подбодрило.
Он добрался до рощицы, когда до него донесся смех жены. Дэвид осмотрелся. За деревьями он разглядел машину, припаркованную возле черного хода в дом. В машину садился мужчина, лицо которого показалось Дэвиду знакомым. Это был тип, когда-то работавший в фирме. В свое время Дэвид выгнал его за взятки, которые тот получал от поставщиков комплектующих деталей. Несколько секунд Дэвид ломал голову над тем, что делает этот человек в Уэсторп-Холле. Потом вдруг до него дошло, почему Элен не подходила к телефону.
Он подбежал к машине как раз в тот момент, когда захлопывалась дверца. Дэвид рванул ее и, схватив перепуганного парня за горло, выкинул из машины. Элен, съежившись от страха, застыла в дверном проеме, глядя, как Дэвид в ярости одним движением перекинул ее гостя через капот. Одумавшись, он сдержался, чтобы не врезать узурпатору кулаком, и отошел в сторону, пока вспыльчивость не довела его до большой беды.
— Пошел вон! — рявкнул Дэвид.
Парень с трудом забрался обратно в машину. Дэвид перевел взгляд на жену и медленно покачал головой.
— Только не под крышей нашего дома, — сказал он. — Голос его, наполненный болью, был холоден. — Только не в доме, где мы растили нашего Билли. Делай, что хочешь, если тебе надо, но подыщи для этого другое место. — Он повернулся и зашагал к домику отца, изо всех сил стараясь сохранять самообладание.
Джеймс Мэлпас захлопнул дверцу своей черной «БМВ» и включил зажигание. Он насладился первым рыком сверхчувствительного мотора, плавно вывел машину со своего места на автостоянке и нажал акселератор, чтобы подняться вверх по эстакаде подземного гаража, расположенного под зданием «Броди Макклин».
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.
Имение Ривертон, Англия, 1924 год. Известный поэт покончил с собой во время вечеринки в честь летнего солнцестояния. Свидетелями были только две сестры-аристократки: обаятельная и жизнерадостная Эммелин, и красивая, умная, страстная Ханна. Одна — преклонявшаяся перед ним, другая — бывшая по слухам его любовницей. С тех пор сестры никогда не разговаривали друг с другом. Что же произошло на самом деле? Правду знала лишь горничная Грейс Ривз, всю жизнь пытавшаяся забыть события той ночи. Но семьдесят лет спустя, когда кинорежиссер из Голливуда решила снять фильм о произошедшем, старые воспоминания пробудились, и хранимые секреты начали открываться…
Во время пикника на семейной ферме шестнадцатилетняя Лорен Николсон становится свидетельницей шокирующего преступления – ее мама Дороти убивает человека. Спустя пятьдесят лет эта история по-прежнему беспокоит героиню. Кем был тот человек и почему мама так поступила? Лорен понимает, что может упустить последний шанс узнать правду, и принимается искать ответы в прошлом Дороти. Она идет по следам незнакомцев, встретившихся когда-то в истерзанном войной Лондоне, чтобы понять, как их судьбы связаны с судьбой ее матери.
Читатели уже знакомы с героями первой части романа – четырьмя подругами и дочерью одной из них. Кульминационный момент «Кружево-2» – похищение Лили во время ее поездки в Турцию. Похититель и цель преступления окажутся очень неожиданными.Продолжение романа «Кружево». Главные герои – Лили, молодая кинозвезда, и ее мать Джуди Джордан, с которой наконец-то она встретилась в конце первой книги. Присутствуют и три школьные подруги Джуди, судьба которых подробно прослеживается в первой части романа. Все они – преуспевающие элегантные женщины.
Корнуолл, 1933 год. Элис Эдевейн живет в красивом поместье вместе с семьей. Дни текут привычной чередой, а идеальному миру, лишенному забот, ничто не угрожает. Но однажды случается непоправимое – таинственно исчезает Тео, младший брат Элис. А вскоре после этого находят бездыханное тело друга семьи. Что это – самоубийство или преступление? И если самоубийство, то могла ли причиной стать пропажа Тео?В 2003 году детектив Сэди Спэрроу оказывается в Корнуолле. Гуляя по лесу, она случайно обнаруживает заброшенный дом – тот самый, в котором произошла трагедия.