День после Розуэлла - [5]

Отдельные инциденты с неопознанными на радаре в Розуэлле и Уайт Сэндс сигналами продолжали увеличиваться в течение следующих нескольких дней, пока не стали походить на непрекращающийся поток нарушений воздушного пространства. Это становилось более, чем серьезным. Не было никакого отрицания, что пути передвижения странных самолетов пролегали по небу над пустыней Нью-Мексико, где эти неидентифицируемые радарные метки безнаказанно разлетались, а затем уносились ввысь от наших самых секретных военных установок. К тому времени, когда взлетел самолет вооруженных сил, нарушители скрылись. Командующим базами было очевидно, что они находились под жестким наблюдением, наличие которого, которое они могли только расценивать, как враждебное. Сначала, никто не задумывался о возможностях инопланетян или летающих тарелок, даже при том, что они мелькали в новостях на протяжении нескольких недель. Офицеры на 509-м и Уайт Сэндс думали, что это были русские, которые шпионят за первой базой атомных бомбардировщиков вооруженных сил США и точкой запуска управляемых ракет.

К настоящему времени Военная Контрразведка, этот строго секретный сегмент, который в 1947 году работал в гражданском сегменте почти как и в военном, раскрутился до самой высокой боеготовности и отправил в Розуэлл свой самый опытный и первоклассный персонал со времен Второй мировой войны. Персонал Корпуса Контрразведки стал прибывать из Вашингтона, когда через каналы разведки были зарегистрированы первые рапорты о странных радарных вспышках и продолжали прибывать, так как эти рапорты в течение следующих сорока восьми часов накапливались с увеличивающейся быстротой. Офицеры и военнослужащие выгружались из транспортных самолетов и переодевались в штатскую одежду для ведения наблюдения за активности врага на окружающей территории. Они объединялись с офицерами разведки с базы, майором Джесси Марселем и майором Стивом Арнольдом, служившими на базе в Контрразведке во время Второй мировой войны, когда в августе 1945 года был нанесен первый ядерный удар по Хиросиме.

Вечером 4 июля 1947 года (хотя даты могут отличаться в зависимости от того, кто рассказывает историю), когда остальная часть страны праздновала День независимости и смотрела с большим оптимизмом на мир, за который солдаты заплатили своими жизнями, операторы радаров вокруг Розуэлла заметили, что странные объекты снова появились и изображение на экране было похоже на то, будто они изменяли свою форму. Они пульсировали — это единственное возможное описание — они светились то сильнее, то слабее, пока в пустыне разыгрывалась гроза. Стив Арнольд, которого тем вечером отправили на контрольно-диспетчерский пункт аэродрома Розуэлла, никогда не видел ничего подобного, метка пролетела по экрану между импульсами развертки со скоростью более чем в тысячу миль в час. Она все время пульсировала, в такт разрывающимся в небесах библейскими грому и молниям, она очертила дугу в нижнем левом квадрате экрана и на мгновение показалось, что она исчезла, как сразу же взорвалась блестящими белыми искрами флюоресценции и испарилась прямо у него на глазах.

Экран был чистым. Метки исчезли. И пока сидящие в комнате контроллеры смотрели друг на друга и на офицера контрразведки, в их головах возникла одна и та же мысль: объект, чем бы он ни был — упал. Реакция военных не заставила себя ждать: Это было проблемой национальной безопасности — выловить эту штуку в пустыне и привезти на базу, прежде чем кто-нибудь еще сможет ее обнаружить.

И даже, прежде чем офицер радара позвонил командующему 509-й базой полковнику Уильяму Блэнчарду, с сообщением о том, что на радаре увидели падение неопознанного самолета на северо-западе от Розуэлла, команда Контрразведки уже была готова к началу развертывания операции по поиску места крушения и его охране. Они предполагали, что это был вражеский самолет, который проскочил через нашу систему радарной обороны или со стороны Южной Америки или со стороны канадской границы и делал фотографии сверхсекретных военных установок. Они также хотели на всякий случай, держать гражданских лиц подальше, как они сказали, от двигателя корабля могло исходить какое-нибудь излучение, которое давало возможность кораблю делать крутые повороты на трех тысячах миль в час. Никто не знал, как эта штука работала и никто не знал, успел ли кто либо из экипажа выпрыгнуть из самолета и быть где-нибудь в пустыне. "Бык" Блэнчард дал операции спасения зеленый свет, чтобы они добрались до места крушения как можно быстрее, взяв с собой все оборудование для круглосуточного патрулирования, которое они смогли раздобыть, двух и полуторатонные грузовики, которые могли ездить и аэродромную техпомощь, чтобы привезти обломки. Если это была катастрофа, то они хотели привезти обломки под брезентом, прежде чем гражданские смогли что-либо узнать и выболтать газетчикам.

Но воздушные операторы 509-го не были единственными кто видел, как упал самолет. Владельцы ранчо, семьи, расположившиеся лагерем в пустыне и местные жители, находившиеся в предместьях города, видели самолет, который взорвался с ослепительной вспышкой в промежутке между вспышками молний и резко упал на землю по направлению в сторону Короны, соседнего города на север от Розуэлла. Шериф округа Чавес, Джордж Уилкокс, вскоре после полуночи на пятое июля, стал в своем офисе принимать звонки, с сообщениями о падении самолета в пустыне, он сообщил бригаде пожарной охраны Розуэлла, что хочет отправиться туда, как только узнает приблизительное место падения. Не было никакого смысла, вытаскивать пожарную машину из бокса, чтобы просто ездить по пустыне, пока они не узнают точное место. Кроме того, Уилкоксу не хотелось отправлять машины из города, на случай, если они понадобятся для ликвидации пожара в городе, и особенно машины с цистернами.