День помощи - [4]

– Ваши опасения, Аркадий Ефимович, мне вполне понятны, – с усмешкой заметил давно прислушивавшийся к беседе Захаров. – Кое-кто из ваших близких родственников, насколько я знаю, является акционером "Нефтьпрома", и они, должно быть, опасаются, что новые собственники снизят дивиденды?

– Не ваше дело, акционерами чего являются мои родственники, – огрызнулся Самойлов.

Раздражение главы правительства было понятно лишь посвященным, ведь Швецов некстати вспомнил, что его племянник действительно приобрел несколько лет назад акции принадлежавшей Берквадзе фирмы, а младший сын является акционером металлургического концерна, также приобретенного государством в рамках негласной национализации сырьевого сектора, и премьер сейчас не в последнюю очередь беспокоился о них.

– И все же Вадим прав, – заметил президент. – Многие опасаются, что доход по акциям уменьшится, что прибыль от экспорта нефти и газа государство будет перекачивать в свои фонды, а не делить среди собственников. Это не так, и нам вполне хватит того, что есть сейчас. А насчет больших расходов на покупку акций, то они окупятся гораздо быстрее. Мы намерены пересмотреть в ближайшее время часть заключенных с европейцами контрактов, не оставим без внимания и украинцев, слишком сильно привыкших к халяве.

– Этого и опасаются на Западе, – добавил Захаров. – Там уже слышны истерические вопли о том, что Москва будет теперь пользоваться газовой трубой, решая политические проблемы. И многие этому верят, как обыватели, так и некоторые политики. Или, – усмехнулся Вадим, – мастерски притворяются, что верят, но это дела не меняет.

– И все же Штаты пока молчат, и их союзники тоже вынуждены сдерживать свои чувства, – усмехнулся Лыков. – Пока не пришла команда из-за океана, никакая Польша не станет устраивать скандал.

– Но у берегов Грузии, тем не менее, бросила якорь американская эскадра, – возразил премьер. – Они явно дали нам понять, что готовы вмешаться в происходящее в любой момент.

– Это не одно и тоже, – покачал головой президент, взглянув на Самойлова. – Польша является членом НАТО, и ее поддержка означала бы, что янки признают факт агрессии с нашей стороны, то есть, фактически, это было бы если не объявление войны, то явная к ней подготовка. А на границе с Грузией совсем недавно проводилась крупная войсковая операция, и американцы как бы являются наблюдателями. Они делают вид, что всего лишь следят за происходящим, своим присутствием сдерживая стороны от более активных действий, но юридически их появление в этом районе ничего не значит. Во всяком случае, пока они не высадились на территории Грузии, и, полагаю, не станут этого делать, а лишь плавают в ее территориальных водах. Кстати, – Швецов посмотрел на Лыкова. – Валерий Степанович, мы направили туда флот?

– Так точно, – кивнул министр. – Там находится сторожевой корабль "Пытливый" и два малых ракетных корабля. Они постоянно следят за американцами с безопасного расстояния. Береговая авиация также совершает полеты в этом квадрате. – Лыков довольно улыбнулся: – Если что, мы разнесем американцев в пух и прах за пару минут. Они постоянно находятся под прицелом, так что первый же залп оставит от их эскадры одни воспоминания.

– И что янки, – с интересом спросил президент. – Сильно нервничают?

– Они на удивление спокойны, – ответил Лыков. – Мы, правда, тоже держимся в рамках приличий, на бреющем над их кораблями никто не летает, и стволы не наводит, хотя, признаюсь, как только янкесы появились в тех водах, наши парни из морской авиации позволили себе небольшое пижонство, показав супостату свою лихость, – министр чуть презрительно усмехнулся: – После этого штатовцы организовали постоянное патрулирование, каждую секунду держа в воздухе один из своих "Харриеров" с полным боекомплектом. Но все же обычно американцы не такие тихие. Они только изредка поднимают в воздух вертолеты, отрабатывают противолодочную оборону, а так сидят по кубрикам и помалкивают.

Со стороны берега к министрам направился один из телохранителей Швецова. Президент, обративший внимание на человека лишь тогда, когда он оказался в считанных шагах, вдруг почувствовал неловкость. За время пребывания у власти он часто перестал замечать многих окружавших его людей, не видя в них личности. Порой глава государства ловил себя на мысли, что своих охранников, людей из обслуги, секретарей он воспринимает, как манекены, как бездушных роботов, выполняющих заложенную в них программу. Да и вели себя телохранители главы государства соответственно, оставаясь словно бы невидимыми, ничем не привлекая внимания, благо уже успели примелькаться, став частью интерьера. Швецов пытался побороть в себе это чувство, но устраивать разговоры за жизнь со стоящими в карауле солдатами кремлевского полка или своей личной охраной не подобало человеку его ранга, да и не очень то хотелось предаваться пустой болтовне.

– Господин президент, – телохранитель, крепкий подтянутый мужчина лет тридцати, как и все его коллеги, одетый строго, но скромно, протянул Швецову трубку спутникового телефона. – Директор Службы внешней разведки. Сказал, что срочно.