День Полыни - [9]

Мардж приняла душ, а затем выбрала из щедрого гардероба Чины распашную юбку из тартана Шиповника и свитерок, похожий на тот, что на хозяйке, только поскромнее: не жемчужно-серый, а коричневый. Туфли у них оказались разного размера, а потому Марджори оставила свои, со всеми их сглазами и микробами, но – за дверью.

– Я работала в рекламе, – рассказывала Чина, когда ее рот оказывался достаточно свободен от булочки. – Ну знаешь, в этой, где ты должна быть сама секси!

– Помню-помню, «Фиалковый дождь». Давно хотела спросить: лосьон от целлюлита что, в самом деле помогает?

– Откуда я знаю? Разве ж у меня когда-то был целлюлит?

Посмеялись, как подружки. Исчезнуть отсюда методом нескольких шагов становилось решительно невозможно. Для этого нужен страх.

– Слушай, всегда хотела узнать: как у эльфов… ну… это? – Мардж подмигнула с ужимкой. – Вы такие другие. Манящие.

– О! Ну, когда снимаешься, ты просто обязана, это имидж такой: горячая и сладкая, девочка-Перечное Зернышко, и настолько это в конце концов завязывается на подиум-ракурс-монтаж, что по жизни превращаешься в глянцевую картинку. Гладкую, блестящую и холодную на ощупь. Чуть что, первая мысль – «опять работа!» – Чина скроила гримасу. – Как можно вожделеть к картинке? Наши все это понимают. Но приходит час, видишь – он! – и уже ни о чем не думаешь, и вот ты снова девочка-Перечное Зернышко, и все лучшее для него. Ах!

– Ты, – осторожно спросила Марджори, – была Младшая до Люция?

– Была, только не здесь. Шиповники – ты разве не заметила? – все белые. Я – Акация.

Она потянулась всем кошачьим телом, забросив руки за голову и погрузив пальцы в кудряшки: сама чувственность, девочка-Перечное Зернышко.

– Я сюда замуж вышла.

Жена? Это вот? Да ей только глядя в потолок грезить, да конфеты горстями есть. В воображаемом ряду чашек с отравленным кофе прибавилась еще одна.

– Эээ? А за кого?

– Да за Гракха же!

Ой!

– Я у него вторая жена. Первая умерла… давно, когда рожала, и ребеночек тоже не выжил. Он тогда потерял все. Кассиас… милорд – традиция Дома, а Гракх – его сегодняшняя сила. При старике-то Шиповник всего лишь один из Великих Домов, а возглавь его Гракх, был бы среди них первым! И Люций этот нафиг никому не сдался. Скоро Шиповник получит нового Младшего!

* * *

В какой-то момент туман стал пахнуть дымом, и мы ушли с середины улицы. Я поймал себя на том, что вслушиваюсь: не кричат ли? Не сыплется ли стекло? Правила поведения в Полынь рекомендуют огибать такие места десятой дорогой, но фишка в том, что сегодня нам именно туда и надо.

А не хочется.

Первую группу мы услышали издалека и пропустили мимо, заблаговременно укрывшись в подворотне: они тяжело топали, и возгласы, которыми они подбадривали себя, далеко разносились во влажном воздухе. Толпа, или скорее передовой жиденький отряд люмпенов-орков прошел мимо нас вверх. Голоса были покамест трезвые, а потому звучали вразнобой и жалко. В лапах ничего, кроме прутьев арматуры и обрезков труб. Впрочем, на ближней дистанции нам и этого хватит. Сперва я подумал, что это туман играет с нами шутки, но потом рассмотрел лучше: их одежда действительно была в муке. Раньше всех начинают день хлебопеки. Эти двинули к своему булочнику с утра, узнали по пути про Полынь… дальше возможны варианты, но если булочника никто не предупредил, ничем хорошим это для эксплуататора не кончилось. Если бы с этими ребятами можно было договориться, они не начали бы свой день с арматурой в лапах.

– К Шиповнику подтягиваются, – констатировал я.

– С железками против стен, которые разве дракон перелетит? Несерьезно как-то, ей-ей.

– Это пока только первые с прутьями, случайные. Орки в массе своей у нас при производстве. Уж они себя не забудут, от Полыни до Полыни делают себе оружие и хоронят в ожидании, пока отмашку им дадут. Там и арбалеты будут, и лестницы, и машины – все дела.

– Удержат ли замок-то? – Рохля тревожно оглянулся.

– Должны удержать. И знают, что должны. Мята вон не удержала, и нет больше Мяты.

– Удержат, – сухо сказал Альбин, стоя в глубине подворотни и не делая ни малейшего движения высунуть нос наружу. – Гракх удержит, но что потом удержит Гракха?

– Кто такой Гракх, и чем он плох?

– Да он не плох вовсе, если смотреть глобально. Гракх – это то молодое и новое, что готово прийти на смену отжившему старому. Причем и Гракх знает, что оно готово. И милорд Кассиас знает, что оно отжившее. Да не берите в голову, Бедфорд. У меня тут личный интерес. Просто с милордом Кассиасом я уже договорился, а с Гракхом, буде он милорда сменит, все танцы придется затевать по новой, и я сомневаюсь, что он так уж легко пойдет мне навстречу. Не потому, что он в принципе против, а потому, что ему не надо.

– То есть, внутри вашего королевства не все ладится, да, Альбин? Там злые осы, и вы притащили туда мою женщину?

– Вашу женщину Гракх будет защищать до последнего вздоха, если вы об этом. Он знает, что должен делать. Вот с тем, что он не должен – могут быть проблемы.

– Я истолкую это в любом из смыслов, в зависимости от того, какой больше понравится? Или вы, Альбин, играете со мной в эльфийские заморочки?