День Откровения - [15]

– Как поживает Вера, Спиро? Как дети?

Спирос отвечал ей односложно, сетуя на то, что Вера совсем закрутилась, готовясь к свадьбе их дочери и по нему было видно, что он стремится поскорее вернуться в свое кресло. Ольга не стала досаждать ему долгими разговорами и, ласково потрепав его по щеке, тотчас поплыла обратно. Спирос облегченно вздохнул и подойдя к Эдварду Бартону, сказал ему:

– Эдик, тебе придется съездить со мной на Корфу. В офис отделения Института пробрался какой-то воришка и потому требуется твое присутствие, чтобы разобраться с этим делом. Я и сам бы во всем разобрался, но тут нагрянули два каких-то придурка из контрразведки военно-морского флота, а поскольку тот парень оказался еще и турком, то они захотели встретиться с тобой. Так что, дружище давай, поднимай свою задницу и греми скелетом вслед за мной.

Эдвард Бартон понимающе кивнул и, к полному разочарованию Джейн, встал и пошел следом за полицейским, словно он был какой-то простой обыватель, а не человек с мировой известность. Джейн негромко чертыхнулась и встав с шезлонга тоже пошла к себе, надеясь что из зала на втором этаже, окна которого выходили прямо на аэродром, она сможет хорошенько рассмотреть, что будет дальше и что это были за типы, которые приехали за Эдвардом Бартоном и забирают его с собой, как какого-то поднадзорного преступника, получившего досрочное освобождение.

То, что грек-полицейский, скорее всего, был очень близко знаком с Эдвардом Бартоном и держался с ним на равных, уже не казалось ей ни странным, ни удивительным. В этом поместье вообще не делали никаких различий между людьми в связи с их социальным статусом и толщиной кошелька.

Продолжение рассказа о работе Эдварда Бартона.

Спирос Кодзакис, оказавшись на безопасном расстоянии от столь одиозной гостьи поместья "Берег Калипсо", спросил Эдварда Бартона:

– Мне как рассказать тебе что случилось словами или ты еще способен принимать в такое знойное утро?

Эдвард Бартон ответил:

– Лучше коротко введи меня в курс дела, а то мне действительно лень напрягаться в такую жару.

– Ну, тогда слушай, Эдик. – Не спеша начал свой рассказ Спирос Кодзакис – Дело очень серьезное. В Пакистане обнаружена база террористов, я не знаю никаких подробностей, но кажется дело чертовски серьезное, во всяком случае Серж настаивает на немедленной экзекуции. Эмиля уже предупредили и потому он смог потихоньку смыться. Ну, а поскольку ты сегодня у всех на виду, то тебя на время заменит Сэм. Извини, что мне пришлось провернуть этот трюк с турком в твоем офисе, но зато у тебя будет теперь целых два свидетеля, тем более, что эти ребята имеют к тебе просто огромную массу вопросов. А напрячь мозги тебе все же придется, Эдик. Рокировку, вы с Сэмом сделаете в сортире, так что сообщи ему, во что ты будешь одет.

Эдвард Бартон не стал ни о чем расспрашивать Спироса Кодзакиса, а только прибавил шагу. Войдя в холл центральной постройки поместья, где в этот момент, на втором этаже, настороженно замерло десятка полтора агентов, решивших обследовать его личный кабинет, Эдвард громко сказал ожидающим его грекам, одетым в элегантные, но несколько жарковатые для такой погоды, костюмы:

– Добрый день, господа. Надеюсь, вы подождете немного, пока я переоденусь?

Чтобы не приводить в панику непрошенных гостей, шарящих по сейфам, он не стал подниматься на второй этаж в свою гардеробную комнату, а зашел в комнату отдыха своей охраны, где для него уже был приготовлен легкий летний костюм. Быстро переодевшись, Эдвард Бартон вышел в холл и, кивнув поджидающим его контрразведчикам, решительно направился к выходу, предупреждая их по пути:

– Господа, прошу прощения, но сегодня мы с супругой принимаем гостей и потому на Корфу мы полетим на моем флайере, чтобы я мог вернуться домой поскорее.

Гостям из Афин было нечего ответить на это и потому они, хотя и с недовольными лицами, но все-таки без каких-либо отговорок сели в мощную, скоростную машину, поданную прямо к выходу, а к пилоту вертолета, на котором прилетел Спирос Кодзакис и его спутники, направился один из охранников поместья. Эдвад Бартон, поднявшись на борт, не стал проходить в салон, а сам сел в пилотское кресло, предложив Спиросу и прибывшим с ним контрразведчикам сесть в салоне, в кресла предназначенные для телохранителей и секретарей.

Как только люк флайера закрылся, Эдвард резко, без предупреждения, поднял тяжелую машину в воздух. По тому, как вытянулись от удивления лица его пассажиров, можно было понять, что те летят на таком летательном аппарате впервые. Включив автопилот, Эдвард развернул свое кресло и с насмешливой улыбкой на лице, через раскрытую дверь предупредил представителей греческой военной контрразведки:

– Итак, господа, что вам нужно? Я готов ответить на ваши вопросы, если они не будут слишком уж нескромными.

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

К своему сожалению, Джейн мало что удалось увидеть, уж слишком быстро Эдвард Бартон и его нежданные гости поднялись на борт большого, пассажирского флайера, украшенного эмблемой Института Человека – пиктограммой, изображавшей мать и дитя. Такие машины Джейн видела не раз, на них летали президенты почти полутора десятков стран и, разумеется, все они были построены в России, но носили уже другое русское имя – "Яковлев". По непроверенным слухам на них можно было выходить на околоземную орбиту и облететь земной шар меньше, чем за час, а на высоте шестидесяти тысяч футов они летали со скоростью пять тысяч миль в час. Так это или нет, никто проверить не мог, поскольку эти флайеры не продавались правительствам, а сдавались в аренду, и их пилотировали русские летчики, а обслуживали только русские механики.