День на Краю Мира и бесконечная печаль - [4]

Тавка отчетливо видела границу, прямую и ровную, как по линейке, но при этом не могла сказать, что находится по другую сторону. Ничего? Просто отсутствие чего бы то ни было: неба, горизонта, темноты, света?

Или же что-то? Бесконечность. Она была синяя.

Тавка знала множество оттенков синего цвета: «морозное небо», «аквамариновая магия», «голубой опал» и другие. Но сейчас она не могла сказать, какой именно оттенок она видит и видит ли вообще. Там, за Краем, среди прочего отсутствовало и понятие о цвете. Только подобная неопределенность не укладывалась в голове, а глазам нужно было видеть хоть что-то. Пусть даже это будет бескрайний синий цвет.

Они подошли к оградке.

— Когда я был маленький, — сказал отец, двумя руками опершись о перила, — на этом самом месте папа отвесил мне такой подзатыльник, что меня искры из глаз посыпались. Не потому, что я сделал что-то плохое, а чтобы я запомнил. Будто это можно забыть!

— Ты же не будешь давать мне подзатыльник? — поинтересовалась Тавка.

— Что? О… Нет. Нет, конечно… Не думаю, что подобные методы благоприятно влияют на память.

— А где драконы?

— Там, — отец указал за Край. — Сразу их не увидишь, надо смотреть…

Минуту или две Тавка всматривалась в синюю бесконечность. Но без толку. Никаких драконов. В итоге у нее только виски разболелись.

— Наверное, надо смотреть в бинокль? — Тавка указала на ближайшую тумбу.

Отец пожал плечами.

— Можно. Но прежде попробуй их увидеть без бинокля. Иначе как ты узнаешь, куда тебе смотреть? Не спеши, сейчас я их тоже не вижу. Но это не значит, что их нет. Просто особенность человеческой психики. Сначала их не замечаешь, но потом, когда мозг адаптируется…

— Что значит «адаптируется»?

— Прости… В общем, надо немножко подождать.

— Немножко это сколько?

Отец не ответил на её вопрос. Опираясь о перила, он вытянулся вперед и перегнулся через Край.

— Интересно, — сказал он. — Какого оно там? Абсолютная свобода…

— Эй! — всполошилась Тавка. — Не надо…

Она схватила его за рукав, прекрасно понимая, что в случае чего удержать отца она не сможет. На секунду ей стало страшно. Отец улыбнулся и подался назад.

— Не бойся, стрекоза, — он потрепал дочь по волосам. — Я не собираюсь ни падать, ни прыгать.

5

Тем временем через ворота прошли девочки из автобуса. К ограде они подойти не решались; столпились у входа да глазели по сторонам. У всех был такой вид, будто они готовы отдать все карманные деньги, лишь бы оказаться в любом другом месте. И только толстая девочка глядела не на чудо света, а на Тавку. Широкое лицо было совсем красным, словно ошпаренное. Цвет — «томатное безумие».

Появилась женщина с лошадиной физиономией, рядом с ней вышагивал сухопарый мужчина в очках. Руки он прятал глубоко в карманах. Женщина указала на своих подопечных, на что мужчина поморщился, будто раскусил горошину перца. Не вынимая рук из карманов, он зашагал к похожей на кран конструкции. Девочки толпой двинулись следом. Женщина суетилась вокруг; видать, следила за тем, чтобы отара не разбежалась.

— О! — обрадовался отец. — Экскурсия! Предлагаю присоединиться. Узнаешь много нового.

Желания присоединяться у Тавки не было. Но отец уже шагал за девицами, и ей ничего не оставалось, как поспешить за ним.

Когда они подошли, экскурсовод вещал усталым голосом:

— …На сегодняшний день не существует единой теории о том, что же представляет собой Край Мира. По одной из версий, это дыра в мироздании, сквозь которую мы можем наблюдать первичный хаос — материю без формы, какой она была ещё до творения. Однако другие исследователи возражают и говорят…

Тавка почти не слушала, что он говорит, а то что слышала — с трудом понимала. Пока он ни словом не упомянул драконов. Но ей было любопытно следить за лицом экскурсовода — костлявым и подвижным. Мужчина был сильно старше отца, и рисунок морщин вокруг глаз походил на запутанный лабиринт. Когда он говорил, с седых усов падали табачные крошки.

Экскурсовода звали Каспар — это имя значилось на бейдже у него на груди.

— …Проблема усугубляется тем, что исследований того, что находится за Краем, практически не проводилось. Причин тому множество: недостаточное финансирование, бюрократия, и не в последнюю очередь — неудачный исход последней экспедиции. Современные исследователи предпочитают заниматься изучением границы, закрывая глаза на то, что находится по ту сторону…

Судя по горьким ноткам в голосе, Каспар был обижен на этих современных исследователей. Экскурсовод то и дело прижимал локти к бокам, словно ежась от холода, и через слово оглядывался за Край. Интересно, подумала Тавка, а он видит драконов? Наверняка видит, иначе с чего ему так коситься? Тавка тоже глянула в ту сторону, но увидела только бескрайнюю синеву.

— Скажи ему, — Тавка дернула отца за рукав.

— Что?

— Скажи! Про японскую шкатулку… — ей хотелось, чтобы не один экскурсовод выглядел здесь самым умным. Отец мотнул головой.

— Дай послушать.

Из всех присутствующих отец был единственным, кто действительно слушал экскурсовода. Прочие откровенно скучали. Женщина с лошадиной физиономией зевала, прикрывая рот ладонью. Её подопечные шушукались между собой, хихикали и пихали друг дружку локтями. Каспар изображал, что ничего этого не замечает, но по тому, как кривились его губы, было ясно, что всё он видит.