День Литературы, 2010 № 01 (161) - [26]

      П.К. Ну, что взять с "коммерсанта"? Это ж не цены на колбасу или тряпки... А объясняется это тем, что давно заведён "чёрный список" русских писателей, которых современные хунвейбины "культурной революции" тщательно вымарывают из новостей и самого контекста нашей культуры или стремятся принизить их и опорочить. И я давно уже в этом списке. Представителей так называемой "новорусской волны", которые расселись в руководящих креслах основных телеканалов, журналов и газет, бесит само слово "традиция". Вот и вышеупомянутая журналистка проговаривается, противопоставляя талант традиции. Это обыкновенная мошенническая уловка. Она лишь повторяет верхи воинствующих апологетов постмодернизма, которые широко представлены на телеэкранах и книжных полках именами Швыдкого, Ерофеева, Улицкой, Петрушевской, Толстой и прочими другими – "имя же им легион". Это попытка отодвинуть, принизить традицию, на которой держится вся русская, да и любая другая культура.

     На самом же деле в понятии "традиция" уже заложено стремление к обновлению и продлению ценностных и художественных векторов литературы.

     Чехов, Бунин, Шолохов, Распутин традиционны по отношению к Льву Толстому, но разве они не новы?

     И даже постмодернисты, отвергая традицию, тем не менее с нею связаны. Правда, паразитически. Ёрничать, хохмить и стебаться, разрушать иерархию смыслов и ценностей они могут только цитируя традицию и паразитируя на ней. Но ещё Блок заметил, что ирония – это заменитель, эрзац настоящего чувства…

      А.С. …А наш современник очень точно, на мой взгляд, выразил сущность интеллектуальной иронии, на которой сейчас пытаются строить не только постмодерновую литературу, но и журналистику и даже обычные человеческие отношения: она "подарена художнику дьяволом в ответ на обещания не лезть в душу человека, не призывать к состраданию". Но ведь на сострадании к человеку и стоит вся русская литература!

      П.К. А противоположная состраданию сторона – обыкновенный цинизм, который и демонстрируют "новейшие" наши писатели текстов. Сейчас Слово пытаются превратить в игровое подспорье, в развлечение, в способ увести от действительности, "пригнуть к корыту" или опустить "ниже пояса" читателя, навязать ему новую, чуждую традиционной систему ценностей, вернее даже – стоимостей. Делается это согласованно и нахраписто, потому что за неимением Божьего дара эти ребята пытаются действовать организованным напором. Они чаще всего бездарные или малоталантливые, но далеко не глупые. Поэтому лучше нас понимают необходимость сплочённости, идеологического и якобы новейшего эстетического обоснования и яркой упаковки для плодов своей бездарности.

     На самом деле за разговорами о том, что традиция мешает дарованию проявлять себя, стоит попытка завоевать себе право на вседозволенность, на эстетический и моральный беспредел. Но такой путь губителен для искусства, потому что культура – это прежде всего система "табу", не позволяющая человеку опускаться до животного. Постмодернистам просто нечего дать и они лягают то, к чему хотели бы, может, принадлежать, но не могут.

     И хотя у них предостаточно своих премий, всяких "букеров-антибукеров" и прочих, они претендуют и на "Ясную Поляну", на другие русские премии и весьма раздражаются от того, что не удаётся получить. Потому что эта награда предназначена в первую очередь произведениям реалистическим и к тому же высокого художественного, духовного и нравственного накала. То, что предлагают в своих творениях постмодернисты, чаще всего совершенно не вписывается в главное течение и классической, и современной нашей литературы.

      А.С. И тем не менее многое им всё-таки удаётся. Без стыда, ощущения позора и унижения собственного достоинства невозможно смотреть ни один канал телевидения. В книжных магазинах классика задвинута на дальние полки, а прямо у порога доступные каждому, в ярких красивых упаковках продаются книги, написанные матом. Пётр Николаевич, может, на самом деле великая наша литература устала? И что может и должен делать сейчас в этой ситуации настоящий писатель?

      П.К. Правильнее говорить не об усталости литературы, а об усталости читателя, замордованного потрясениями и "реформами" народа. В душах поселились смута и разочарование, отсюда желание забыться, убежать в вымышленный мир, спрятаться от жизни. Вот и читают порой всякий окололитературный "отстой", эту печатную "фабрику снов"...

     Что должен делать писатель? Писать ещё лучше, на пределе своих возможностей, чаще выходить к широкому кругу читателей. И здесь не обойтись без поддержки разумной и понимающей эту трагическую ситуацию власти. К сожалению, на федеральном уровне мы её не ощущаем, дела там обратны словам. И хорошо, что на местном эта весомая поддержка во многом существует. Например, у нас в Оренбуржье принята трёхлетняя программа "Культура Оренбуржья", по которой выделены гранты на развитие творческих союзов. Благодаря правительству области уже в прошлом году двухтысячным тиражом вышел в свет уникальный трёхтомник произведений, посвящённый пятидесятилетию областного литературного объединения имени В.И. Даля. Изданы будут ещё семнадцать авторов, которые теперь смогут выйти к читателю со своими, пусть порой и небольшими, поэтическими книжками. Мы долго ждали этого, ведь выход книги – это значительное событие в жизни автора, это лучший стимул к новой творческой работе, а значит, и к развитию нашей оренбургской литературной школы, не побоюсь её так назвать. А без книг, без читателя кто мы – "пишущие в стол"?..