День Литературы, 2009 № 07 (155) - [22]

Мастер обычно держал себя с Тяньгоу отстранённо, не выказывая ни симпатии, ни одобрения, и при этом безжалостно использовал его на самой изматывающей работе, так что Тяньгоу в сердцах как-то чуть было не обозвал его "старым чёртом".

Остановившись передохнуть, Тяньгоу взглянул вверх на сияющий над самой его головой кружок неба. Солнце стояло в зените и пробивалось в туннель множеством лучиков разной длины и яркости. Один из них, тонкий словно колодезный трос, свесился до самого дна, так что Тяньгоу увидел множество мельчайших былинок, деловито сновавших туда-сюда внутри этого луча. Ему страшно захотелось схватиться за этот "трос" и взлететь по нему на самый верх. Тут, вдруг, он уловил отдалённый звук, на который тут же откликнулся криком с самого дна своей шахты:

– У Син! У Син!

У Син как раз вернулся из своей городской школы, в которой как раз готовились устроить соревнования по плаванию. Мальчонка неплохо держался на воде, но у него, увы, не было плавок. Поэтому он побежал домой просить отца. Но колодезных дел мастер только отругал его, сказав, что, чтобы бултыхаться в воде, не нужно никаких плавок, что всё это только выкрутасы, абы потратить отцовские деньги.

– Раз не можешь учиться, давай принимайся копать колодцы и зарабатывать деньги!

Перед матерью У Син ещё как-то мог поупрямиться, но отца он боялся. Не говоря больше ни слова, он бросился ничком на землю и заревел.

Как раз в этот момент голос Тяньгоу донёсся гулким эхом со дна колодца. "Что это, опять отлить невтерпёж что ли?!" – рявкнул мастер и полез в колодец сменить ученика, недовольно ворча, что шахта-де вышла недостаточно ровной.

Тяньгоу выбрался из колодца на четвереньках, словно какая кикимора-страхолюдина или чёрная нечисть, призванная из глубин ада на допрос. У Син, увидев его в таком обличьи, заулыбался сквозь ещё не высохшие слёзы, повисшие у него на щеках.

– У Син, ты чего это плачешь? Ты же уже мужик!

– Да отец не хочет мне покупать плавок и ещё говорит, что пора бросать учёбу и начинать копать колодцы...

– Да это же он в сердцах сказал!

– Отец как скажет, так и будет, а он уже говорил про это несколько раз. Ты уж замолви за меня словечко, братец Тяньгоу.

– Как ты меня назвал? Я ж тебе в дядьки гожусь!

– Дядя Тяньгоу, – нехотя поправился У Син, и Тяньгоу немедленно рассмеялся со всем своим ребячливым самодовольством. Подняв голову, он вдруг увидел, что на верхушку подвешенной к стене тыквенной решётки запрыгнула зеленокрылая цикада. Она поводила в воздухе своей антенной и издала резкий стрёкот. Повинуясь инстинкту, Тяньгоу подскочил с земли и точным движением схватил цикаду, которую он тут же вручил У Сину. Сын колодезных дел мастера был настоящий сорви-голова и считался в своём классе главным заводилой по ловле кузнечиков и цикад. От неожиданного счастья забыв про свои недавние слёзы, он со всех ног бросился домой жаловаться матери на отцовскую суровость.

Когда мастер вылез из колодца, Тяньгоу опять пришлось спуститься вниз. Сверху колодца установили лебёдку, чтобы поднимать со дна землю. Земля эта была пропитана влагой и испускала отвратительную кислую вонь. Когда наверху стемнело, из колодца вытянули третье ведро, но вместо земли в нём сидел уже сам Тяньгоу. Как только ведро оказалось наруже, Тяньгоу закрыл глаза и что есть сил вдохнул свежего воздуха, так что живот втянулся глубоко внутрь, а на его тощей груди можно было пересчитать все до одного рёбра.

На этот колодец у них ушло целых три дня. Мастер проводил большую часть времени наверху, а Тяньгоу, как у них повелось, маялся внизу. Мастер всё больше был занят тем, что вслух ругал на чём свет стоит своего сына и жену. В какой-то момент он зашёл в этом так далеко, что невестка Ху вынуждена была вступиться за мальчишку: "Учёба – вовсе и не такое уж пропащее дело. Вон в семье Хань Сюаньцзы двое сыновей поднаторели в каллиграфии, и теперь заправляют государственными делами в областном центре". Мастер ответил: "По мне учёба – это в точности как копание колодцев, и то и другое – стоящее дело, но далеко не каждому по зубам. Да пусть даже выучится он грамоте и попадёт на государственную службу, но там он и за три месяца не заработает столько, сколько я получу за один единственный колодец". "Но это ведь постоянная работа", – попробовала возразить невестка Ху, но мастер перебил её: "Хорошее ремесло запросто обеспечит его пропитанием на целую жизнь!" Договорив, он самодовольно ухмыльнулся, посмеиваясь про себя над полным отсутствием у этой женщины ориентации в законах современного общества и реалиях жизни в крепости.

Не желая вступать в перепалку с мастером, невестка Ху не стала настаивать на своём и принялась приводить в порядок площадку вокруг колодезного отверстия. Затем, вытащив из колодца ведро кристально чистой воды, отпила половину ковша и вручила Ли Чжэну сто двадцать причитающихся за колодец юаней. Потом она повернулась, ища глазами Тяньгоу, но того уже и след простыл. Тот, узнав, что У Син так и не пошёл в школу, вспомнил, что дома у него осталось несколько клеток с красноспинными цикадами, и побежал за ними, чтобы скорее показать У Сину.