День Литературы, 2008 № 02 (138) - [35]

Александров Проханов, прежде чем выйти к высотам своего творчества, проделал титаническую работу писателя-реалиста. И это одно уже ставит его в ряд с упомянутыми Леоновым, Симоновым, Хемингуэем… Казалось бы, можно почивать на лаврах, продолжая писать в том же ключе, прочно занимая в истории литературы (и в самой литературе) устойчивое положение одного из ведущих реалистов, мастеров пера, при жизни вполне обоснованно переходящих в разряд классиков… Обычно на таком уровне высокого академизма (авангардного академизма) к писателям (и учёным) приходит и академическое мышление, основанное на добротном и необходимом в обществе здоровом консерватизме. Ибо сбережение традиции, закрепление школы и поддержание этой школы в лице наиболее успешных учеников-последователей, это уже признак весомости и непреходящести в отечественной культуре, уже акт кропотливого подвижничества…

Но Александр Проханов, рискуя репутацией классика и мэтра инновационного реализма, совершает немыслимый прыжок в никуда, в неизвестное… И достигает цели. И побеждает. Этот прыжок оказывается прорывом. Прорывом в ХХI век.

В романе "Господин Гексоген" он впервые делает попытку вырваться за пределы реального, за пределы сугубого философского и психологического реализма. И не потому, что ему не хватает изобразительных средств — таковыми Проханов мог бы запросто поделиться с десятком иных преуспевающих писателей. Нет, происходит переход в новое, иное качество. По всей видимости, преодолевая планку творческого сверхнапряжения, писатель открывает в себе новое творческое "я" — сверхэго, далеко выходящее за пределы не только привычной литературы, но и обыденного мировидения. Писатель обретает сверхзрение, свойственное духовидцам, юродивым, пророкам, святым старцам, гениям и "безумцам"… и тем немногим людям будущего, которые постепенно вызревают в нашей угасающей в вырождении гиперпопуляции Хомо сапиенс сапиенс.

Новые сверхреалистические романы Александра Проханова "Господин Гексоген", "Политолог", "Пятая Империя" — потрясающи. Пересказывать их бессмысленно. Читать наподобие обыденной литературы бесполезно. В них надо погружаться — ведь это уже совмещение нашего пространства-времени с иным измерением. Не каждому дано. Много званых, да мало избранных. Это особые миры. Но они пока, увы, недоступны пониманию современной критики. К сожалению. Осмыслить эти романы не так просто, как непросто даже смириться с тем, что они появились на свет, вопреки всяческой логике нынешнего литературного процесса. Где-то уже появлялись скороспелые заметки наших окололитературных, но модных верхоглядов — мол, эти романы сиюминутны, фельетонны, дескать, это шаржи на мимолётную уходящую на глазах действительность… Глупость! Фельетонны и мимолётны они сами, эти попрыгунчики-острословцы, любящие не критику в себе, а себя в критике и умствующие лукаво и пустоголово. Как суетливые мышки-норушки подбегают они к основанию горы-пирамиды, уходящей в небеса обетованные, пугливо обнюхивают следы собачьей мочи у оснований исполинских глыб — и опрометью несутся писать околесицу об "уриногенных креативах хеопсова дискурса". Мышиная возня. Серьёзные критики, в том числе и наш ведущий российский критик Владимир Бондаренко, пока лишь настороженно и пытливо присматриваются к грандиозным и непривычным конструкциям, не решаясь вот так, с налёту, без основательного изучения подходить к ним, взбираться на них, проникать в потаённые глубины. Это дело будущего. Хотелось бы, чтобы оно было недалёким… большое видится на расстоянии. Потрясающие вещи!

Недоступные модным "литературоведам" из гламурных изданий (а гламурны практически все, от кондового "Книжного обозрения" до псевдоэстетски играющего в "элитарность" "Экслибриса", подвизающегося при "Независимой газете"). Гламуризация литературы и "литературной критики" — процесс, близящийся к завершению — к смерти литературы. Тусовка. Гламурная тусовка. В которой уже сейчас на смену писателям и критикам пришли тусовщики с "голубых экранов" и из клубных тусовок. В книжных магазинах всё реже можно встретить книги подлинных писателей (Личутина, Кима, Шукшина, Козлова, Зульфикарова, Белова, Распутина…), зато прилавки завалены гламурными записками гламурных шоу-тусовщиков: шоу-"звезд", шоу-спортсменов, шоу-юмористов, "рублёвских" шоу-шлюх и шоу-шестёрок, телевизионных гламурных болтунов, псевдопублицистов — эпигонов того же Проханова и т. п. Сочинения Дмитрия Быкова скучны и бездарны. Но ими заставлены все полки — и критика, левая и правая, пишет про них и про Диму, не смолкая. Почему? Потому что Дима Быков красуется на экранах, приёмах, фуршетах, выставках. Дима — шоумен, звезда тусовок, невольно хочется угодить, погреться в лучах гламурной славы. Его любят на западе. А там знают, кого любить. И неважно, что не писатель. Шоумен! Литература кончилась. И началось шоу! Недаром и Татьяна Толстая нашла наконец-то, после долгих "литературных" метаний, своё место в жюри пошлого телевизионного шоу-конкурса. Шоувуменша! Всевозможные пелевены и лукьяненки с их глянцево-китчевой тягой к дешёвому мультипликационно-тарантиновскому вампиризму, замешанному на изощрённой русофобии и примитивном морализаторстве, наркофилии, педерастии, антихристианстве, цинизме, — шоу-звёзды нынешней гламурной "литературы"… Обслуживает всю эту рать шоуменов-тусовщиков такая же тусовочная рать шоу-"критиков". Времена Лобанова, Селезнёва, Кожинова… уходят, их продолжатели, позабыв про русскую литературу, пусть и в "критическом" духе, но пишут без конца о тех же быковых, толстых, пелевеных, ерофеевых, улицких, шишкиных … создавая им дополнительную рекламу и в патриотической читательской среде (само зло и нагнетаемый вокруг него "чёрный пиар" лишь притягивают, эффект обратный тому, о коем в праведных обличениях тусовщиков мечтают обличители). И неудивительно, что в этой бесовщине, в этой чертовщине, описать которую я не в силах (этот всероссиянский шабаш ждёт пера нового Гоголя), до сих пор не написано ни одной серьёзной книги о Проханове и его произведениях. Мышатам, тараканам и мокрицам, дегустирующим у подножия исполинской горы-пирамиды выделения модных тусовщиков — шоу-сочинителей, трупоедов и копрофагов, трудно вообразить даже, рядом с чем и с кем они копошатся, снуют, мельтешат и тусуются.