День Литературы, 2007 № 08 (132) - [13]

Да, я утверждаю, что все наши писатели (речь веду, конечно, о прозаиках, ибо поэты и впрямь продолжают оставаться зачастую в неведенье "какое, милые, у нас тысячелетье на дворе"), включая и тех, которых глубоко чту и уважаю, поражены... коварными метастазами Клима Самгина, а именно: как и горьковский герой, они, относя себя к разряду "избранных", при всей своей изощрённейшей наблюдательности, уме и проницательности бегут от болевых жизненных конфликтов, боятся их, если они к тому же касаются социальных основ бытия (замечу, что Клим Самгин хотя и был профессиональным юристом, тоже мнил себя "инженером человеческих душ" и совсем не случайно, прочитав ту или иную книгу, особенно сочинения знакомых литераторов вроде Леонида Андреева, нередко прикидывал уровень исполнения авторов-профессионалов "на себя" и почти всегда в свою пользу, т.е. считал, что он бы мог написать лучше и глубже, хотя и баловался иногда всего лишь журналистикой).

Так можно ли при такой самгинской самоустранённости от окружающей действительности, от её трагичной обречённости претендовать на роль духовных пастырей народа (а кто из сочинителей втайне не претендует на такую роль?), его просветителей?

Мне скажут, что утверждения голословны и надо подтверждать их примерами. А я отвечу, что вообще почти не вижу примеров активного вторжения писательского скальпеля в нашу, с одной стороны, яростную, а с другой – ублюдочную жизнь, когда за последние десятилетия Отечество наше, русская нация гибнут, гаснут на глазах (толки о "стабилизации" в путинскую эпоху не просто выдавание желаемого за действительность, но и циничное враньё) – зловещий симптом тому – появление на авансцене гайдаро-чубайсовской клики на XI международном экономическом шоу в С.-Петербурге 9-10 июня 2007 года.

В.Бондаренко мне возразит и назовёт имена Александра Проханова, Захара Прилепина и ещё кое-кого, включая и Веру Галактионову, в чьих сочинениях и впрямь шкворчит самая что ни на есть злоба дня, и они действительно пронизаны болью за, можно сказать, гибнущее под "музыку" красивых рассуждений о "суверенной демократии" и романтических мечтаний о "Пятой Империи" Отечество. Но таких – считанные единицы, и не они, к сожалению, определяют общую тональность так называемого современного литературного процесса, если таковой существует в яви.

Я преклоняюсь перед Александром Прохановым – этим действительно превосходным летописцем нашего времени, но ведь он, в сущности, великий одиночка. Даже его талантливейшие ближайшие друзья-товарищи от В.Личутина до А.Кима предпочитают всё же либо дистанцироваться от горячей действительности, либо прикрываться от неё мистико-мифологическими и историческими завесами. То же самое можно сказать и об А.Сегене и других даровитых авторах его поколения. Видимо, до конца высказали свои вещие слова Юрий Бондарев, Валентин Распутин, Василий Белов, Виктор Лихоносов, Владимир Крупин. Допускаю, что ещё не сказали последнего слова В.Маканин, П.Краснов и Б.Екимов, но они всегда отдавали предпочтение исследованию души как бы вне социальных катаклизмов...

Есть ещё плодовитый и талантливый Николай Коняев из Питера, но он всё как-то не может собраться для того, чтобы произвести могучий единовременный выстрел... Все же другие занимаются самым старательным самгинским созерцанием себя и окружающих с отторжением их болей и бед нашей русской нации в целом, над которой нависла смертельная угроза существования, о чём справедливо вопиет В.Бондаренко.

В чём корни "самгинщины" или "самгинизма", т.е. внутрискорлупного существования? Вспомним сорокалетнюю историю "покорения" жизни горьковским героем. В детстве он слыл умным мальчиком-очкариком с претензией на вундеркиндство, много читающим, много знающим. Правда, ум его был механистическим, книжным, лишённым творческого воображения, и это не уходило от внимания таких проницательных и даровитых натур, как отчим Клима предприниматель Варавка и глашатай философского индивидуализма учитель Томилин. С полным безразличием и одновременно с саркастически-въедливой наблюдательностью за всеми, с кем ему довелось общаться, прожил Клим детские и отроческие годы. Такой же скептически-иронический ум сохранил Самгин и в студенческую пору, и в годы возмужания, став профессиональным адвокатом, пережив революцию 1905 года, первую Мировую войну и февральскую революцию 1917 года. К ироническому взгляду на окружающих у Самгина прибавились невероятно разросшаяся амбициозность, самомнение и действительно незаурядные аналитические и психологоведческие способности, какие демонстрируют, к примеру, современные беллетристы а ля Пелевин, Крусанов, Быков, Ерофеев и прочие изучатели "жизни насекомых" и их публицис- тические близнецы типа М.Веллера и компании.

Кроме того, Самгин, лишённый, как уже сказано, подлинного творческого начала, увы, претендовал на роль не только аналитика общества, но и на учительское мессианство, полагая, что его знания и ум дают ему право и судить других, и управлять этими другими путём внедрения в их сознание тех идей, которыми, как ему казалось, он овладел в совершенстве. Правда, по части овладевания теми или иными идеологическими и философическими подпорками он зачастую пользовался клише, взятыми напрокат из книг или услышанными от тех, кого ставил гораздо ниже себя и да-