День Литературы, 2006 № 04 (116) - [30]

Значит, мы выпьем за то,

чтоб на нашем веку

Не поддаваться указу и женскому сглазу.

Мы — у Дениса Давыдова

в сводном полку.

Нам отступать —

вестовой не доставил приказа!

Так и песни его — несомненно, авторские, но схожие и мелодикой, и песенным ладом с народными, вплоть до старорусских баллад и походных маршей. Не случайно в армии Александр Бобров был ротным запевалой, кстати, так же, как и его старший друг и учитель Николай Старшинов. Может быть, пройдет время, и в частях будут на марше шагать под песни Александра Боброва, даже не подозревая, кто же их автор. Да и мы сами, давно уже, когда добирались однажды до легендарного Поля Куликова на славный юбилей русской победы, снимали с себя усталость с помощью "Ратной песни" нашего друга.

Я стреноженных вижу коней.

Всё покоем и вольностью дышит.

Сколько сложено песен о ней.

А Непрядва течет и не слышит.

Пал туман, как пожарища дым.

Кони русские ржут за Сулою.

И походным кострам боевым

Всё никак не покрыться золою.

Когда он пел эту песню под гитару, то в какой бы походной обстановке ни исполнялась песня, становился одновременно и артистичен, и по-строевому подтянут.

А потом и мы уже подтягивали, настраивались на тот же ратный лад, на который настраивались и сами русские воины со времен Поля Куликова до ратников сегодняшних чеченских баталий.

Ни чудищу, ни идолу,

Ни коршуну, ни ворону

Не отдадим в обиду мы

Свою родную сторону.

Не отдадим высокую,

Пресветлую и ясную

Ни ворону, ни соколу,

Ни кречету, ни ястребу.

Поразительно, как легко в наших писательских былых поездках в бобровские песни втягивались боевые офицеры, усталые походники, и как настороженно к его ратным песням относились генеральские чинуши, что в советское, что в антисоветское время. Что их отпугивало в светлой боевой напевности Боброва? Да то же, что отпугивало чиновное и штабное генеральство от боевых и походных романов "соловья генштаба" Александра Проханова. Не случайно же их всегда тянуло друг к другу — двух Александров, и как красиво выводили вместе они ротные песни на наших товарищеских посиделках. Они и бражничали весело и задорно, как любимые ими гусары. Они и в жизни никогда не проходили мимо опасностей. А где опасности, там и дружба, настоящая мужская дружба.

И старый друг без лишних слов подсел

И мне подпел. Но это слишком мало.

………………………………………

Куда поедешь и куда пойдешь? —

Мы лучшей доли сами не просили.

И вот опять по всей России дождь,

Раз над тобой, то да — по всей России.

Эти уходящие мотивы верного романтического товарищества, надежности, окопного мужества уходили что в военной прозе Проханова, что в ратных песнях Боброва в историю родной страны, в историю их славных родов, отдавших немало воинов земле русской. Впрочем, это и меня сближало в пору нашей молодости с моими друзьями. И вспоминалось: "Тому роду не быть переводу, где брат за брата идут в огонь и воду". Погиб отец у Проханова, погиб старший брат у Боброва, и сколько их было — погибших за Россию?.. Помню, еще в советское время гусарским вызовом звучало на концертах Александра Боброва:

Мой Петербург, мой Петроград,

мой Ленинград,

Я так ценю твои державные объятья!

За этот город пал мой старший брат.

И потому мне ленинградцы — братья.

Мой Лениград, мой Петроград,

мой Петербург,

Ты красотою все контрасты пересилил.

В тебе царят шедевры Росси, а вокруг

Царят снега просёлочной России.

Вот это тоже объединяло нас с Бобровым: восторг перед красотой и державностью шедевров Росси и Фиорованти, тяга к познанию всего мира и одновременно слияние с древней проселочной Россией. Может быть, эта соединённость несоединимого, это слияние тоски по мировой культуре, восторгов перед Данте и Боттичелли с неизъяснимой душой простого русского народа, с пониманием лада деревенской избы и создает столь объемную и столь всечеловечную русскую национальную культуру?

А тем временем Саша Бобров всё поет и поёт свои простые и незатейливые, лирические народные песни. Даже строгий и суровый ценитель слова и стиха Юрий Кузнецов, нередко упрекая Боброва в тех или иных поэтических промахах, ценил прежде всего его простой и энергичный песенный лад.

Не шайка богохульников,

Не община святых —

Мы вышли из ушкуйников

По гребням волн крутых.

По Каме ли, по Волге ли

Плывут из года в год

Ушкуйники-повольники.

Отчаянный народ.

В общей полемике, которая сегодня идет вокруг песенного ХХ века и московской авторской песни, в которую подбрасывают свои полемические поленья и Лев Аннинский, и Олег Митяев, и Новелла Матвеева, и тот же Александр Бобров, я принимать участия не хочу. Конечно же, песенная поэзия существует, но в лучших своих проявлениях она и становится просто поэзией, несмотря на все характерные признаки песенности. Но при желании можно переложить на песенный лад самую сложную поэзию Иосифа ли Бродского, Юрия ли Кузнецова, но станут ли они от этого песенниками? Поет Татьяна Петрова песню на стихи Юрия Кузнецова, вошли в "Антологию бардовской песни" "Пилигримы" Иосифа Бродского. О чём спорим? И распевал все свои стихи поневоле, из-за своего заикания Николай Тряпкин. Не называем же мы его бардом. Сама собой отсеивается вся бардовская самодеятельность, и на разных поэтических и политических флангах звучат в высоком поэтическом ладу песня Новеллы Матвеевой и Виктора Верстакова, Юлия Кима и Александра Боброва. Пусть бардовские теоретики раскладывают всех по полочкам, я же пробую их слово на свой критический зубок и смиренно принимаю его, звучащее, в свой поэтический мир. Уверен, песни Боброва еще долго будут жить — в авторском ли, или ещё в каком исполнении. Так, думаю, звучали на товарищеских пирушках и стихи-песни Аполлона Григорьева, не последнего поэта и критика России. Нашего общего с Бобровым любимца в обширном классическом ряду. И потому я люблю слушать, как Александр Бобров поет одну из своих лучших песен "Аполлон Григорьев". Горжусь тем, что мой друг посвятил эту песню мне.