День Литературы, 2005 № 01 (101) - [3]

Поэтому спор о реализме сегодня есть ни что иное как спор о родине. И это — хороший признак. Признак большой русской литературы. Потому что всегда в большой русской литературе любая более или менее значимая дискуссия велась, в конечном счете, о судьбах родины. Даже если речь шла о "печном горшке" и "Аполлоне Бельведерском"! И дело, разумеется, не в "измах", дело — в самой реальности.

ВОЦАРЕНИЕ МЕРТВЕЧИНЫ

Увы, но то, что "отцы-основатели" постмодернизма (разумеется, не отечественного, местечкового и подражательного) назвали в известной книге "ситуацией постмодернизма", претендует на нечто большее, нежели очередной "большой стиль", "художественный метод" и т. д. Речь идет о модели собственно человеческого бытия и о картине мира в целом. Больше того — постмодернизм как характеристику действительности сегодня мы можем наблюдать во всем, включая политику и экономику. И не только у нас.

Об этом блестяще и самым убедительным образом поведал покойный А.С.Панарин в своих последних работах: "Православная цивилизация в глобальном мире" и "Искушение глобализмом". Он назвал ситуацию, окончательно сложившуюся на Западе к концу ХХ века, "концом модерна". И, едва ли не первым в политологии, ввел для нее понятие постмодерна.

И, действительно, любой вдумчивый человек сегодня сталкивается с тем, что чудовищно-раздутую всемирную долларовую пирамиду нельзя охарактеризовать иначе, как постмодернистский муляж. Таким же образом дело обстоит и с самим виртуальным могуществом Соединенных Штатов, раздираемых, в реальности, "ползучей гражданской войной" (П.Дж. Бьюкенен). Такого же происхождения — и чванливое довольство Западной Европы, в своей демографической убогости уже неотвратимо заселяемой варварами из стран Востока. Отсюда и сам нынешний проект глобализации приходится признать чистейшей воды постмодернистским, призванным к тому, чтобы вменить виртуальное могущество Запада в обязательный закон всему миру, подменяя и покрывая, таким образом, его же, Запада, реальную скудость, если не сказать — нищету.

Говорить же про очевиднейший постмодернизм "нашей" приватизации, государственного строительства, экономики и внешней политики последнего десятилетия считаю и вовсе излишним. Потому как и сама Российская Федерация образца 1991–2004 гг. есть ни что иное, как всё тот же постмодернистский муляж, а еще точнее — витрина победившего постмодернизма.

Однако не эти, предельно общие и предельно же очевидные реалии дня сегодняшнего волнуют больше всего. Волнует то, что в постмодернистскую "большую игру" в действительности включается абсолютно все! И преподаватель, пламенеющий бескорыстием и великими смыслами с кафедры и в то же время сжимающий потные студенческие доллары в кулаке, — в не меньшей степени постмодернист, чем государственный чиновник, сетующий по ТВ на скудость зарплат врачей и учителей и в то же время строящий себе дворец на Рублевке или Николиной горе!

Пожалуй, самое страшное, что мы получили в действительности, — это нравственный постмодернизм. И все это очень напоминает исполнение известного пророчества из "Протоколов сионских мудрецов", где говорится о том, что на них (на "мудрецов") будут работать всё и вся: причем не только традиционно "левые" (либеральный и социал-демократический) слои общества, но и "правые": монархисты, националисты, консерваторы. Сегодня в этот список можно добавить и антиглобалистов.

Ведь самые устойчивые и самые управляемые системы — это Сверхсистемы, в которых уже запрограммировано и определенное противодействие системе, с помощью чего гасятся последние элементы неуправляемости. Собственно об этом — "библия" постмодернизма, культовый фильм 90-х "Матрица".

ВНУТРЕННЯЯ ПОРЧА

Тем не менее, развитие и обоснование этих выводов и наблюдений — дело политологии и других философских дисциплин. Литература же занимается человеком, а русская литература — в первую очередь "внутренним человеком". И здесь — нас не может не волновать ситуация "нравственного постмодернизма" или же, иными словами, внутренней лжи, по которой живем сегодня все мы. Пожалуй, никогда еще за всю нашу историю русский человек не оказывался в такой степени заложником ситуации, существующей не без его внутреннего согласия, гражданином системы, а точнее — Сверхсистемы, в которую с начала 90-х активно включилась сама Россия.

И вся, буквально вся человеческая жизнь — от взятки акушеру и директору яслей до гробовой мзды в морге и за место на кладбище — сегодня построена на лжи! Вся страна восхищалась подвигом спецназа в Беслане, начиная с президента и кончая ночным сторожем на стройке. Но кто-нибудь знает, сколько запросила дирекция Николо-Архангельского кладбища в Москве за места для павших героев?! Они что, не люди? Или не русские уже?

Бог бы с ней, с бодрой государевой ложью, ей уже и имечко давно придумали тихое и безобидное: официоз, — страшнее то, что все мы: от авиамеханика, продающего запчасти с новейших истребителей в Китай, и до судьи, дающего ему условный срок — сегодня живем по лжи! Мы встроились во всемирную систему лжи, и ничем уже не отличаемся от американцев, под сомнамбулическое хрюканье избирающих своего всенародного извращенца Клинтона на второй срок; или, спустя годы — и под те же звуки — избирающих на второй срок убийцу иракских детей Буша.