День Литературы, 2001 № 03 (054) - [13]

5. Задавая эти вопросы, признаюсь, что за долгие годы так устала от «ответных», "супермужских" разглагольствований про Ерему, когда речь-то затеяна о Фоме, что вообще удивляюсь:

зачем изображать в печати «дискуссию» или «полемику», если культура дискуссий представляется «пережитком» и «полемизирование» понимается не как стройное изложение встречных, инаких мыслей, контрдоводов, контраргументов, а как любая разнузданная болтовня "на свободную тему" с допущеньем вульгарностей и заушательств;

если в результате писатель моего возраста и профессионального стажа подвергается не «огню» содержательной критики, а просто наглым п л е в к а м;

если вместо естественного, непретенциозного имени «автор» писатель, только «автором» сам аттестующий себя, получает самые произвольные, пренебрежительные к его объективному статусу квалификации — вплоть до признания в заведомой «унизительности» вести "полемику с дамой", когда писатель — женщина и уже тем самым есть существо презренное…

6. Женоненавистничество, прямо связанное с комплексом мужской неполноценности, как известно, широко культивируется русской "творческой интеллигенцией", которая вообще-то желала бы избыть женщин в своих рядах, особенно тех женщин, кто не ровен час легко положит на лопатки иного витязя в звериной шкуре… Эта черта современной русской интеллигенции выявляет, конечно, духовное оскудение нации и служит именно ему. Ибо принципиальное нынешнее презрение «сильного» пола к слабому означает прежде всего непризнание женщины как наиболее чуткой и стойкой носительницы, хранительницы именно национального начала (даром что эта прерогатива женщин неоспорима).

Такого отношения к нерусской женщине, тем паче — писательнице, я со стороны русской творческой интеллигенции, признаться, не замечала. Там-то — вовсе иной, пусть даже и оппонирующий тон, но идущий все же поверх полового признака "врожденно нечеловекоподобных" особ, какими почитаются обычно писательницы русские. И во всяком случае интересно выяснить: допустил ли бы В.Бондаренко, автор книги о "детях 1937 года", на страницах «ДЛ» что-либо п о д о б н о е обращению со мной по отношению к самым сомнительным своим персонажам из либерального стана, будь они даже «низшего», женского пола? Например — по отношению к подписантке знаменитого "расстрельного письма "Раздавить гадину!" (1993 год), «элитарной» Б.Ахмадулиной, которую В.Бондаренко восторженно реанимирует для читателя и ставит (кладет) в прямое ПОДНОЖЬЕ этой особе родом из благополучнейшей МГБ-шной семьи "всю энергию погибших" в 30-е годы , и в частности — "энергию Павла Васильева и Бориса Корнилова, Николая Клюева и Осипа Мандельштама" ? Творческую энергию этих поэтов, которая будто бы "передавалась Белле Ахатовне Ахмадулиной" уже при рождении ее, как непосредственной преемнице суммарной такой творческой мощи… Сверхгениальной, стало быть, предстает несравненная Белла Ахатовна, да и в мученическом, получается, ореоле! Ибо ведь и А.Ахматову на всякий случай всуе поминает тут В.Бондаренко — апологет некоего энергетического вампиризма… Даром что его любимица с антирусского берега "детей 1937 года" давно уж сама растолковала смысл своей «пассионарности»: "За Мандельштама и Марину/ я отогреюсь и поем". А в 1993 году в духовную пищу себе потребовала у Президента РФ крови защитников Дома Советов — факт, который прямо-таки на цыпочках обходит В.Бондаренко, возмущенный не всеми лакеями ельцинизма — подписантами "расстрельного письма"…

Так не слишком ли своеобразно «уважает» русскую литературу — ее живых и мертвых — "зоркий критик" (по мнению Л.Аннинского), финалист «Антибукера», главный редактор "Дня литературы"? Страха Божия, что ли, не ведает, отплясывая нынче либеральный канкан на самых скорбных гробах и вместе с тем отвешивая в своей газете гнусные оплеухи нелиберальному — ни к писательской совести, ни «даже» к русскому национализму — автору (возложившему, кстати, обширный, всем памятный стихотворный венок нашим павшим "в том листопаде страшном" 1993 года)?.. А иными словами: не догадывается, значит, «плюралистический», безразмерно-"широкого" взгляда редактор В.Бондаренко, что есть вещи, устои, понятия, «плюрализм» в отношенье которых равен просто безнравственности (пусть и равен он в то же время "золотому тельцу")?

7. Не жаждет ли газета, назвавшая себя "ДЕНЬ литературы", компактно свернуться до эдакой лит-СЕКУНДЫ, ограничив круг своих авторов: давними участниками "перекрестных опылений"; семейством редактора; сквернословами типа Витухновской; суперменами севастьяновского разряда; присяжным мудрецом Л.Аннинским (по аналогии с сериалом "Спросите у Лившица") в обветшалом его наряде «имперского» Хамелеона (ссылаюсь на мой диалог с ним “Фениксы и Хамелеоны” в “ЛГ” 1987 г.) и, по мере возможности, украшая себя "детьми"-лауреатами всех олигархических премий? Или, может, «ДЛ», странным образом, полагает в итоге «бесшабашного» своего глумления сохранить за собой серьезного и свободного духом писателя (не осыпанного, как кумиры В.Бондаренко, "позолотой премий, званий и наград"), последняя “неосторожность” которого —