День, который не изменить - [41]
— И что, вы были на самой батарее? — восхитился Лёшка. Он знал о приключениях друзей и остро им завидовал.
— На самой. — подтвердил Азаров. — Я же был при генерале Раевском. А когда корпус за полным изнеможением отвели во вторую линию — шутка сказать, едва семь сотен в строю осталось из десяти тысяч! — меня послали с донесением к графу Остерману-Толстому. Когда я прибыл, кирасиры Коленкура заняли верхушку кургана, и гренадеры четвёртого корпуса готовились к контратаке. Я тоже попросился в дело, но не повезло — погнали назад с пакетом.
Витька как наяву, увидел, как пехотный офицер отсылает мальчишку-гусара в тыл, прочь от залитой кровью батареи, которую надо снова — в уже который раз! — отбить у неприятеля.
— Батарею пришлось отдать, — продолжал Азаров. — А Остерман-Толстой отвёл войска к позициям лейб-гвардии. А я на обратном пути чуть не попался уланам. До сих пор не пойму — как сумел уйти? Господь спас, не иначе…
Витька едва удержался от усмешки. Он-то знал, что остановило поляка, уже нацелившегося пикой в зелёный ментик.
За кустами фыркнула лошадь. Витя вскочил, присмотрелся и радостно замахал рукой — из леса по одному выезжали казаки урядника Хряпина.
XIII
«Синенькая»
Возле крыльца штабной избы было полно народу. Сидел на перевёрнутой кадушке казак-караульный, с карабином поперёк коленей. Рядом чесали языки двое гусар в фуражках-бескозырках. Азаров кивнул Витьке с Мишкой — пошли, мол! — и распахнул дверь. Хряпин с казаками остался рассёдлывать лошадей, Лёшка с помощью азаровского денщика, закатил «Днепр» в амбар, приволок в ведре воды и принялся оттирать налипшую грязь.
В избе-пятистенке, которую занял штаб-ротмистр, было душно. Обитатели, тихий мужичок по имени Карп, его жена и трое детишек, перебрались в сени, и лишь младшенький, четырёхлетний Васятка сидел на печи с любопытством взирая на невиданных гостей — громогласных, важных, с саблями в нарядных мундирах.
Штаб-ротмистр расположился в красном углу, под иконами. На столе, поверх развёрнутой карты, в беспорядке набросаны трубка, кисет с табаком, пистолеты ташка с императорским вензелем. Рядом — тарелки с засохшими остатками ужина, манерка, оловянные кружки, винные бутылки. На другом столе, приставленном вдоль стены, корпел над затёртой тетрадью Лаврушка, приказчик местного купчика, взятый к штабу за грамотность. Перед ним на столешнице — чернильница с парой дурно очиненных гусиных перьев.
Писанины неожиданно много: записи мужиков, вступивших в «дружину», учёт трофеев, показания пленных и донесения разведчиков. А ещё — о всякий день слать депеши полковнику Нефедьеву и князю Голицыну, в город Покров.
Корнет доложил результаты рекогносцировки, отметив, что в Бунькове пушек всего две: большая двадцатичетырёхфунтовка и гаубица. Ротмистр черкнул карандашом на карте, задумался, попыхивая трубкой-носогрейкой. Над столом слоями стелился синий табачный дым.
Из сеней послышались шаги, сдавленная ругань, шумно что-то повалилось. Низкая дверь распахнулась, и в светёлку вошли двое мужиков-ратников. У одного за поясом торчали пистолет и топор; другой опирался он на французский мушкет. За их спинами возвышался под потолок урядник Хряпин.
Мужики перекрестились на иконы, степенно поклонились начальству.
— Так что, из Вохны мы. — начал тот, что с мушкетом. — Начальствует над нами Стулов, Егор — да вы, барин об ём, слыхали. Поутру ждали мы хранцуза — он и пришёл, аккурат к полудню. Стадо, ироды, угнали, да овец дюжины три. Мы как узнали — погнались, дали стражению. Оне, супостаты, за речку побёгли, а мы обоз взяли. Шашнадцать лошадёнок, осемь телег с хлебом. Видать, ишшо кого-то ободрали, нехристи!
— Побитых много? — спросил Богданский. Лаврушка старательно карябал в тетради, от усердия высовывая кончик языка.
— Не то, чтобы оченно много. — ответил второй мужик. — Хранцузов дюжина и трое до смерти, да поранено сколько-то. Раненых оне с собой увезли. А наши все живы, слава Богу, тольки четверых побило маненько. Один помрёт, наверное — как мы уходили, ужо собирались отходную читать…
— Молодцы. — кивнул Богданский, выглядывая в окно. — А это что, пленные? Уже разуть успели?
У амбара, под присмотром казаков мыкались трое — босые, в сине-белых ободранных мундирах.
— Оне, шерамижники! — закивал мужик с мушкетом. — Как жа не разуть? Оченно у их башмаки хорошие, юфтевые…
— Кто-кто? — удивился Витька. Они с наблюдали за беседой из дальнего угла. Мишка держал айфон, прикрыв гаджет ладонью — снимал для истории. — Как вы сказали, «шаромыжники»?
— Ну да, оне самые. Кады клянчат по дворам — курёнка, яички, молочка, опять же — так и лопочут не по нашенски: «шерами» да «шерами»! Шерамыги и есть, как их ишшо называть-та?
— А заместо денех вот енту дрянь сують! — второй выудил из шапки ком смятых купюр.
— Чем же они тебе не по нраву? — удивился Богданский, рассматривая одну бумажку на свет. — «Синенькая» и «синенькая», ассигнация в пять рублей. Али мало дали?
— Мне, вашбродие, энта байка известная! — прогудел из-за спин мужиков Хряпин. — Летом, аккурат перед Смоленском, наши донцы обоз хранцузский разбили. Так на одной телеге — таких бумажек пуд пять, не мене! Казачки, знамо дело, обрадовались и давай деньгу набивать — хто в шапку, хто за пазуху, хто в торока. Конешно, всё не растащили, кой-чего сдали по начальству. А им и говорить: обмишулились вы, станишныя, бумажки те неправильные, лукавыя! Их Бунапартий в Варшаве исделал, чтобы казну расейскую в разорение ввестить! Прямо на дворе всё и спалили. Многим они опосля попадалися…
К своим шестидесяти годам он проглотил множество книг о самых разнообразных попаданцах. И чего только не выдумывали авторы, старательно засорявшие книжные прилавки и просторы Сети историями о персонажах, очнувшихся в собственном детском теле, и немедленно принявшихся изменять историю… Но, когда однажды наш герой с ужасом осознал, что находится в теле себя, 15-летнего, в 1978-м году – выяснилось, что оставшиеся в 21-м веке писатели бессовестно врали. Для начала, приходится бороться с собой-подростком за главенство.
Наш современник находит на чердаке своей дачи рабочие журналы секретной лаборатории, закрытой и преданной забвению давным-давно, в середине тридцатых годов. Он сам когда-то в свои студенческие годы раскопал эти журналы в кучах старого хлама, работая на расчистке подвалов своего ВУЗа – нашёл, заинтересовался, забрал домой, да так и забыл. И вот, спустя сорок лет без малого руки, наконец, дошли, чтобы разобраться в старых лабораторных записях и попытаться реализовать то, что в них изложено. А именно - изготовить загадочный механизм, чертежи которого нашлись в журналах.
Наш современник, реконструктор, литератор, любитель и знаток наполеоновских войн. Да, он попаданец. Но его задача не переиграть историю, а наоборот, не позволить сделать это другим. Кому? Как? Это и предстоит выяснить – если, конечно, он успеет. Потому что времени нет. Совсем. Неведомые силы кидают его вместе с горсткой ни о чём не подозревающих спутников в самое горнило нашествия Бонапарта на Россию. итак – середина августа 1812-го года, в двух десятках вёрст от Старой Смоленской дороги. И до дня Бородина остались считанные дни.
Седьмая книга из цикла «Коптский крест». Попаданцы и их друзья пытаются разгадать тайну происхождения межвременных порталов. Для этого Иван Семёнов со своими друзьями отправляется в Лондон – им предстоит раздобыть сведения о местонахождении древнего артефакта, похищенного бельгийским авантюристом ван дер Стрейкером для британской разведки. А тем временем отец Ивана отправляется на юг Франции, чтобы найти секретное убежище эзотерического ордена «Золотой Зари»…
Хотите попасть в прошлое? Полазить в таинственных подземельях в полном диггерском снаряжении? Увидеть мир девятнадцатого века, вжиться в него и закружиться в вихре приключений? Тогда отправляйтесь туда, и лучше – всей семьей, не мешкайте! Нет межвременного портала? А вот у героев книги он есть!Одна беда – глава семьи совершенно упустил из виду, что у мальчишек могут быть свои взгляды на то, как следует вести себя в чужом времени. И теперь художества четырнадцатилетнего Ивана и его приятеля-гимназиста приходится расхлебывать взрослым! Да и сами взрослые – что уж скрывать? – порой ведут себя беспечно и невнимательно.
Министерство обороны Российской Федерации проводит масштабный эксперимент по изменению прошлого. В 1854 году на Крымскую войну должен отправиться батальон морпехов на большом десантном корабле.Но что, если что-то пойдет не так и в воронку времени угодят попутчики – гидрокрейсер «Алмаз» и миноносец «Заветный» из 1916 года? Англо-франко-турецкое вторжение встретят не суперсовременные боевые корабли, а русские моряки и авиаторы с Первой Мировой. Смогут ли фанерные этажерки с малокалиберными бомбами причинить вред английским пароходофрегатам, а торпеды с миноносца отправить на дно французские парусные линкоры?Морякам-черноморцам не впервой сражаться с врагом, рвущимся к Севастополю!
Фантастика по с элементами мира EVE и навеяно произведениями многих авторов, пишущих про Содружество. Я взял только технологии для развития Земли. С Содружеством иногда пересекаюсь, но это не главное.
Над Марцией было безоблачное небо. Столбы дыма подымались над красными крышами и мраморными колоннадами Сан-Марко. Они поднимались над пепелищами палаток и костров на Пьяццале Серениссима, над выгоревшими остовами полицейских броневиков и водомётов, над брошенными вповалку щитами там, где ряды полицейского спецназа и карабинеров дрогнули и побежали, спасаясь от разъярённой толпы. Они поднимались над чёрной коробкой здания Музея Республики, между почерневших от пламени колонн, струясь из пустых арок окон верхних этажей.
СИНГУЛЯРНОСТЬ (очень научная фантастика). Насколько далеко может зайти человек в попытке обрести новые знания? Что таится за гранью известного? Может, совсем не то, что он ожидает найти? К чему приведет неуемная жажда новых открытий? А если случится так, что всё их величие уже просто некому будет оценить?
Все, что имеет начало, имеет и конец. История, начатая шестьсот лет назад, наконец, получит свое завершение. Вот только судьбе всегда угодно вмешиваться в любые, даже самые тщательно выверенные планы и плести узор событий исключительно по своей прихоти. Дитрих и Меридия, наконец, воссоединились и теперь наслаждаются жизнью. Но длится их счастье недолго. Потому что Дитриху приходится узнать о себе правду, узнать, кем он был в прошлой жизни, и какой ценой получил эту. Узнать о своем предназначении, о том, для чего он был возрожден и какой долгий путь ему еще предстоит пройти.
«— Анри, что ты делаешь? — спросил Ройтман. — Любуюсь закатом, Евгений Львович. — Где? — На сопках. — Я велел тебе домой идти. Четыре часа назад, между прочим. — Я не думал, что вы так быстро приедете, Евгений Львович, извините. Сейчас иду. — Ты знаешь, что в деревне творится? — Нет. А что-то творится? — Не то слово! У них девица какая-то пропала. Собираются искать всем миром. Грешат на тебя. — Евгений Львович, я не ем девушек. Я их не ел даже одиннадцать лет назад. — Не сомневаюсь.
Здесь безумие плотно переплелось с Силой, и одно стало неотделимо от другого. Здесь СуперГерои так похожи на СуперЗлодеев, что по причиняемым разрушениям и не отличить. Это мир полный Сверхсил, Измененных, мутантов и щедро приправленный как магическими так и техно артефактами. А так же спецслужбами, мечтающими все это «богатство» контролировать. Мир, похожий на наш до 1971 года, в котором что-то пошло не так. Мир, которому не хватает знака «Осторожно, Суперы». Если, конечно, найдется смельчак, который рискнет его поставить… Примечания автора:.
Современные московские школьники Сёмка Воскресенский и Света Ларина, приоткрыв загадочную дверь, оказываются в 1904 году, в осаждённом Порт-Артуре. Попав в самое горнило русско-японской войны, они пытаются уцелеть под обстрелом тяжёлых орудий, принимают участие в спасении адмирала Макарова, попадают в руки жандармов. Ребята находят новых надёжных друзей и знакомятся с теми, о ком лишь читали в романах. Что это такое – необычное приключение или вступительный экзамен в лицей хронопутешественников?