День, когда я начала жить - [44]

Конверт лежал на полу, она подняла его и распечатала.

Уверен, что эта песня разбудит в тебе много воспоминаний. Она меня заставила задуматься о прежней Мари, о той, о которой ты мне рассказывала, за одним исключением: в твоей жизни все окончилось по-другому.

Желаю спокойной ночи, Лоик

Она раскрошила черствый хлеб на балконе,

Чтобы привлечь воробьев, голубей.

Она проживает жизнь по доверенности,

Сидя перед своим телевизором.

Подъемы без пробуждения вместе с солнцем,

Однообразно, без шума, без тоски

День проходит,

Глажка, уборка –

Всегда есть дела,

Даже когда в качестве

Точки отсчета – еда в одиночестве.

Дома так чисто,

Что это внушает подозрение,

Как если бы это место,

В котором не живут больше.

Люди уступили вещам,

Проиграв им битву,

И теперь это их территория.

Время, которое нас ломает,

Не изменяет ее,

Живые вянут,

Но тени – никогда.

Все идет

Без цели, без смысла и без «почему».

Что зима, что осень,

Нам всем от этого ни холодно, ни жарко.

Она раскрошила черствый хлеб на балконе,

Чтобы привлечь воробьев, голубей.

Она проживает жизнь по доверенности,

Сидя перед своим телевизором.

Из желтой прессы она узнаёт

О жизни других, которую выставляют напоказ,

Но в конечном счете даже худшее станет банальностью,

И она сочтет это нормальным.

Она раскрошила черствый хлеб на балконе,

Чтобы привлечь воробьев, голубей.

Кремы и ванны,

От которых кожа станет нежнее,

Но ведь так давно до нее никто не дотрагивается,

Месяцы, годы,

Некого любить,

И день за днем забываешь о любви,

О своих мечтах и желаниях,

Таких, возможно, целомудренных,

Без крика, без невероятного бреда

На десяти или двадцати страницах.

Банальные фото…

Итог без чуда…

Годы без света…

Опять он точно попал в цель. Сколько же раз она слушала эту песню, спрашивая себя, что нужно сделать для того, чтобы прожить, а не промечтать свою жизнь…

Нельзя, чтобы эта история вывела ее из равновесия.

44

Мари приехала на такси в гелипорт. Второй день в Сиднее она решила посвятить полету на вертолете над городом. После утра, проведенного в совместных прогулках по городу, Анна решила остаться на земле, а Камилла отправилась на охоту за австралийцем.

Все пассажиры, желавшие полетать, уже собрались на площадке перед ангаром: не менее тридцати человек слушали инструкции пилотов под нависшими над ними тяжелыми черными облаками.

Каждый вертолет мог взять на борт по два пассажира, поэтому все разбились на пары. Мари поискала взглядом кого-нибудь, с кем бы она была знакома и с кем могла бы отправиться в это путешествие. Большинство из них уже подыскали себе пару, и тут Мари узнала со спины Лоика, стоявшего позади небольшой группы. Она поспешила к нему и, подойдя, дотронулась до плеча. Он обернулся, просиял и сразу же сообщил мужчине, стоявшему рядом, что их дуэт отменяется.

С высоты птичьего полета простирался потрясающий вид. У пилота был сильный австралийский акцент и брови домиком. Сидя в шлемах, они слушали историю строительства порта, над которым они пролетали.

Земля переходила в сверкающий океан, корабли громоздились в диком танце, небоскребы соседствовали с девственными территориями, Опера склонялась в реверансе, одинокие островки возвышались над водой под черно-белым небом. И вся эта красота называлась «Сидней».

Мари вглядывалась в горизонт, когда вдруг осознала, что пилот почему-то замолчал. Она посмотрела на него и обнаружила, что он не отрывает глаз от приборной панели.

– Все хорошо? – спросила Мари в микрофон.

Пилот пробормотал что-то невразумительное, и она перевела взгляд на Лоика.

– Не уверен, что из-за его акцента я все правильно понял, но, кажется, он собирается сократить время в полете, потому что поднялся сильный ветер.

Мари охватило единственное желание: поскорее оказаться на земле. Что за идиотская мысль пришла ей в голову: заключить себя в эту летающую махину. Ведь она все это уже видела на своих DVD.

Лоик почувствовал, что она запаниковала, и попытался изобразить на лице ободряющую улыбку, которая при каждом сотрясении превращалась в гримасу ужаса. Пейзаж уже не казался им столь привлекательным – он стал враждебным. Океан поглотит их, целинные земли раздавят, а столкнись они с небоскребами, то взорвутся на лету.

Снижение шло очень медленно. Даже слишком медленно. Вертолету с трудом удавалось удержать равновесие, и бесконечные It’s ok, It’s ok пилота лишь увеличивали панику. Лоик побледнел. Руками он вцепился в сиденье и сжал челюсти. Они сейчас умрут, в этом нет сомнений, обреченно думала Мари. А завтра в газетах появится сообщение, что трагический несчастный случай стоил жизни двум французским туристам, совершавшим кругосветное путешествие и сделавшим остановку в Сиднее. Несколько рыжих волос помогут идентифицировать сорокалетнюю пассажирку. Какой ужас! Я никогда больше не увижу своих девочек.

Сильный шквал ветра закрутил вертолет в воздухе. В кабине зазвенели сигналы опасности, на приборной доске замигали красные огни. Пилот обернулся к ним, брови домиком поднялись еще выше. Рефлекторно Мари бросилась в объятия Лоика. Она в отчаянии посмотрела на него, сорвала с головы шлем и прижала свои губы к его губам. Слезы текли по щекам, и они не могли оторваться друг друга. Прежде чем их жизни угаснут, им хотелось сосредоточиться на этих последних мгновениях.