День, когда пришли марсиане. В ожидании олимпийцев - [2]

КОНГР. ИНГРЭМ: Прошу вас.

КОНГР. Д'ИТТРИО: Поскольку одна из трех марсианских планетарных ракет разбилась, мы должны принимать во внимание возможность того, что последняя ракета, на которую экспедиция Сирселлера возлагает надежды на возвращение домой, тоже может оказаться неисправной. И если мы не должны больше строить космических кораблей, способных достигнуть Марса, то как мы сможем спасти оставшихся в живых членов экспедиции?

КОНГР. ИНГРЭМ: Никак. Мы не можем их спасти. Если корабль, на котором они будут возвращаться, потерпит аварию, то три года уйдет только на то, чтобы снарядить спасательный корабль, обеспечить удобное окно для посадки и на само длинное путешествие. А поскольку мы не знаем, что вызвало предыдущее крушение, как нам быть уверенными, что и новая ракета не погибнет?

СПИКЕР: Ваши пять минут истекли.

Глава вторая. Марсианское Рождество

За миллионы миль от Земли Марсианская экспедиция Сирселлера готовилась к празднованию Рождества. Никто из них'не писал писем Санта- Клаусу. Никому из них не пришлось выражать пожеланий насчет Подарка, поскольку желание было у всех одно - чтобы дни, оставшиеся до возвращения, - дата была определена исходя из возможности наименьших затрат энергии, - пролетели как можно быстрее и, желательно, без новых смертей.

Покуда оставшиеся в живых считали дни до отлета, на Земле происходило множество событий. Каждый продолжал жить своей жизнью, что бы вокруг ни творилось. В Нью-Йорке один молодой человек обрел Бога. В пригороде Чикаго другой молодой человек приобрел героин. В Афинах и Ост-Индии, на Сансет-стрит в Лос-Анджелесе и на Белтуэе в Вашингтоне, (федеральный округ Колумбия), мужчины, а также женщины и дети за деревьями собственных интересов не видели всего великого леса событий. Если люди даже и уделяли внимание известиям о Марсианской экспедиции, то чрезвычайно небольшое по сравнению с их интересом к заголовкам, кричащим об инфляции или о том, против какой рок-звезды затеяла процесс об авторстве какая-нибудь группка из андерграунда, или какой мировой лидер перещеголял другого в ходе продолжающегося трехстороннего противостояния Вашингтона, Москвы и Пекина.

Таково человечество.

В каждом из людей есть немного от божества, но преобладает питекантроп. Жаль, что в людях меньше от бога, чем от обезьяны. Но они таковы как есть, и ничего тут не поделаешь. Других нет.

Тем временем Рождество все приближалось, это чувствовали и члены Марсианской экспедиции Сирселлера. Изо всех, оставшихся в живых, больше всего думал о нем Генри Стигмен. Правда, Рождество на Марсе всего лишь абстракция. Календари не совпадают. Земной день зимнего солнцестояния никак не связан с марсианским временем года. Но как только экспедиция высадилась - вернее, когда они собрались вместе после катастрофы при посадке, - капитан Сирселлер постановил приказом, что они будут придерживаться земного двенадцатимесячного календаря. Поэтому Генри Стигмен отмечал оставшиеся до Рождества дни, в особенности по той причине, что это будет его последнее в жизни Рождество. Он любил читать о детских Рождественских праздниках у Диккенса и смотреть старые ленты вроде «Чуда на 34-й улице». Когда календарный ноябрь уполз, за ним минул День благодарения, и время стало медленно приближаться к Рождеству, Стигмен все чаще стал задумываться о том, откуда взять рождественскую оберточную бумагу для подарков и рожденственские открытки, но больше всего он думал о рождественской елке. Он мог бы сделать открытки. Можно было бы придумать что-нибудь и с рождественской бумагой, будь у них подарки друг для друга. Но откуда же взять елку на Марсе?

Для экспедиции это было второе Рождество на Марсе. Год назад они собрались всем составом и попытались отметить Рождество. Большинство из них были еще живы и вполне здоровы, поэтому они вместе соорудили нечто елкообразное - точнее, деревообразное - из гнутого пенопласта и прозрачных трубок. После того, как это сооружение обрызгали краской из пульверизатора, оно, по крайней мере, стало казаться зеленым. Но елкой оно не пахло. А как только они увешали его ярко-красными и зелеными микроматрицами, взятыми из ящиков с запасными частями и гирляндами приборных огней, оно хотя бы оживило общую комнату. Они пошли даже дальше. Соорудили костюм для Санта-Клауса из чьего-то длинного красного фланелевого комбинезона, затолкали внутрь чьи-то свитера и сделали волосы и бороду из чьего-то кудрявого парика. В результате волосы и борода получились скорее платиновыми, чем белокурыми, но это было самое несущественное из различий. Даже Санта-Клаус очень мало что мог им подарить. Большинству из них он не мог подарить даже возможности остаться в живых.

Генри Стигмен не был рядовым членом коллектива исследователей Марса. Он не был ни ксеноантропологом ни ксенобиологом (хотя эти профессии оказались не слишком полезными ). Он также не обладал какой-либо особенной специальностью, которая помогла бы сделать существование оставшихся в живых вполне (или хотя бы) терпимым, то есть, он не был ни химиком-пищевиком, ни техником-энергетиком, ни медиком. Стигмен был инженером-строителем. То есть, он управлял тракторами. Он управлял интересными видами тракторов - ядерным, который проползал сквозь марсианские скалы, проплавляя в них туннели, а также двумя моделями на солнечных батареях, которые разровняли поверхность планеты в двадцати метрах под их поселением. Конечно, он не водил их лично. Те места, куда отправлялись его трактора, были не слишком гостеприимны к человеку.