День, когда Нью-Йорк влез на небо - [2]

Э. М. Г. начал обращаться за консультацией к всевозможным специалистам и авторитетам — это всегда можно сделать в Нью-Йорке, если у вас есть время.

— Профессор Бэгофф, каково ваше мнение о законе тяготения? Можно ли этому противодействовать?

— Закону гравитации? Конечно! Ежедневно мы нашими ракетами нарушаем этот закон. Что за вопрос, сын мой!

— Нет-нет. Я неточно выразился. Можно ли создать такую силу, которая бы постоянно действовала вразрез с законом тяготения в определенных соотношениях? Что-нибудь такое, что позволило бы создать равновесие…

— Ну… не знаю… Тут есть один африканский профессор, господин Менко Отаба. Он занимался этим вопросом. Предлагалось создать силу, которая действовала бы параллельно закону гравитации. Поезжайте к нему в Колумбийский университет. Я дам вам рекомендательное письмо…

И Эрни Мэдисон отправился туда. Он нашел профессора в лаборатории, куда его провел робот-секретарь, представительный экземпляр из голубоватого металла с блестящими зелеными глазами. Робот предложил было отнести Эрни на руках, но тот, не доверяя технике, предпочел идти пешком. Войдя в кабинет, он представился:

— Профессор Отаба, я — Эрни Мэдисон Гонсалес.

Нажимая указательным пальцем кнопку на стене, профессор наблюдал за резиновым мячом, неподвижно висевшим в воздухе. Имя Эрни Мэдисона Гонсалеса ни в коей степени не тронуло его. Юноша настаивал:

— Профессор, у меня к вам письмо от доктора Бэгоффа.

Услышав эти слова, профессор Отаба отпустил кнопку — мяч упал на пол, подскочил и шлепнулся на рабочий стол, сбив с места стакан, разлетевшийся вдребезги. Профессор протянул пальцы — белесые снизу и шоколадно-коричневые сверху. Письмо вздрогнуло в его руках. Он тут же взглянул на Эрни.

— Что вы хотите?

— Информацию об антитяготении… У меня грандиозный проект, профессор…

Отаба равнодушно пожал плечами.

— Вы это видели? — И он показал на то место, где ранее висел мяч. — Чудесная сила. Она позволяет поддерживать тело в воздухе с абсолютной стабильностью. Но все это очень дорого. Нужны большие деньги. Прежде всего дорого топливо для генераторов. Его производят в лаборатории. Особый газ.

— Но этот газ годится, да?

— А как вы думали, мальчик? Разумеется. Ну-с, а кстати, — в его голосе слышалось очевидное желание оскорбить юношу, — что там у вас за грандиозный проект?

— Нью-Йорк, профессор, Нью-Йорк…

— То есть?

— Повторить Нью-Йорк.

— Что-то вас не понимаю. Хоть я и африканец, но английский хорошо знаю. Вот уже двадцать лет живу в Соединенных Штатах. Что это значит? Объяснитесь.

— Простите меня. Я возбужден. Нервничаю. Встревожен. Взволнован. Мой проект должен решить жилищную проблему Нью-Йорка. Проблему эмиграции нью-йоркцев. Я много думал об этом. Долгие годы. Я всегда страдал вдали от любимого города и видел, как другие тоже страдают. Я мог приезжать туда только на каникулы. Тогда я бегал по музеям, кино, театрам, салонам живописи, кварталам богемы, пропитываясь Нью-Йорком на целый год. Только так я и мог переносить его отсутствие. И в схожих условиях находятся тысячи, миллионы ньюйоркцев. Люди, обожающие это место, хотят всегда жить в нем. А город и его центр, Манхэттен, ограничены. Они не вмещают больше ни одного человека. Так вот я и подумал, а нельзя ли сделать город заново, вернее, воспроизвести его, дать ему новое измерение, создать другой, искусственный остров, уже не посреди реки, а посреди атмосферы, остров, который в точности повторял бы контуры первого, будто его второй этаж или тень, бросаемая на небо. Если бы мы сделали второй Манхэттен, все нью-йоркцы смогли бы жить в своем городе: городе из двух этажей. Понимаете?

Профессор Отаба взял мячик и стал философски бросать его об пол, совсем как это когда-то в древние времена делали американские дети.

План Эрни Мэдисона Гонсалеса имел бешеный успех. Проект был передан мэру Нью-Йорка, а крупнейшие газеты и журналы немедля откликнулись. «Марсианский вестник» первый открыто поддержал идею. За ним последовали «Межпланетная газета», «Реактор» и почти совсем забытая «Нью-Йорк таймс». Был предоставлен кредит на сумму в пятнадцать цифр, резко возросли налогообложения. Спустя какие-то пять-десять или сто лет Нью-Йорк II вознесся над Манхэттеном, будто крыша или защитный зонтик. Если шел дождь, в Нью-Йорке I было сухо; в ясные же дни солнце проникало на остров-матку при помощи передающей системы отверстий и зеркальных отражателей.

Нью-йоркцы — эмигранты начали быстро заселять надстройку города, а когда и она была заполнена, возникла — практически вполне осуществимая — идея создать над ней третий летающий остров, который, как и первый, поддерживался бы в висячем состоянии огромными антигравитационными генераторами. Вначале кое-кто сопротивлялся, как это всегда бывает, когда речь идет о чем-то новом, но тотчас же сопротивление прекратилось, едва в одной из своих передовых старей «Межпланетная» подняла вопрос: «Что означает оппозиция идее воспроизвести третий Нью-Йорк? Быть может, это желание предать дискриминации нью-йоркцев, которые не имели счастья поселиться в Манхэттене или Нью-Йорке II? Или это попытка создать касту обездоленных?» Статья кончалась категорическим утверждением: «Все это, господа, нам напоминает некое печальное явление, с которым когда-то мы встречались, — сегрегация».