День исполнения желаний - [5]

Сколько лет прошло, многое стерлось из памяти, но я до сих пор не забыл, как нес новые ботинки по улицам и как один из спорщиков дал мне рубль за труды.

Я сразу смекнул: если останусь дома, не видать мне денег как своих ушей. Родители наверняка потратят их на какую-нибудь обнову, которую и так давно собирались мне купить. Или еще того хуже — возьмут рубль как бы взаймы, а потом, сколько бы ни обещали вернуть долг, — ищи ветра в поле. Поэтому я решил утаить вознаграждение и потратить рубль на различные удовольствия и на исполнение моих самых заветных желаний.

Перво-наперво я поспешил убраться прочь с Крохмальной улицы, где все меня знали как облупленного. Здесь мне было не развернуться. А вот на Гнойной меня не знали. Я махнул извозчику, и тот остановил дрожки.

— Чего изволите, барин?

— Прокатиться хочу.

— Куда прикажете?

— На другие улицы.

— На какие такие другие улицы?

— Отвезите меня на Налевки.

— Что ж, давай сорок грошей — отвезу. Деньги-то у тебя есть?

Я показал вознице рубль.

— По рукам, но деньги вперед.

Я дал извозчику рубль. Он повертел его в руках, проверяя, не фальшивый ли, а потом отсчитал сдачу: четыре монетки по сорок грошей. Я вскарабкался на дрожки. Извозчик щелкнул кнутом и тронул так резко, что я едва не слетел на землю. Сиденье подо мной покачивалось на рессорах. Прохожие удивленно глазели на мальчишку, который один — налегке, без тюков — катит на дрожках. Мы ехали мимо трамваев, груженых подвод, других дрожек. Я казался себе важным взрослым господином. Бог мой, вот бы так ехать и ехать целую тысячу лет! Днем и ночью без остановки до самого края земли…

Но возница мой оказался мошенником. Не проехав и полпути, он остановился и скомандовал мне:

— Хватит. А ну-ка слазь!

— Но это же еще не Налевки! — заупирался я.

— Слазь, а то как отхожу кнутом!

Эх, будь я богатырем, как Самсон, уж я бы показал этому бандиту, этому прохиндею! Я бы его в порошок растер, на кусочки изрубил! Но я был всего лишь маленьким мальчиком, а у моего обидчика в руках был кнут.

Я слез с дрожек. Но разве можно долго горевать, когда у тебя в кармане четыре монетки по сорок грошей? Завидев кондитерскую лавку, я прямиком направился туда в поисках новых наслаждений. Я накупил всего понемногу. Выбирал обстоятельно, старался все попробовать. Другие покупатели подозрительно косились на меня, наверное, думали, что я украл эти деньги. Одна девочка крикнула:

— Полюбуйтесь-ка на этого хасиденка!

— Эй, недоумок, чтобы черти побрали сынка твоего папаши! — поддразнил меня какой-то мальчишка.

Я вышел из лавки нагруженный покупками и направился к Красинскому парку. На перекрестке меня едва не сбили с ног. Добравшись до парка, я принялся лакомиться своими сластями. Мимо проходил мальчишка — я дал ему шоколадку. Он схватил ее и, не поблагодарив, убежал прочь. Я вышел к пруду и стал кормить лебедей — тоже шоколадом. Женщины показывали на меня пальцами, смеялись и судачили обо мне по-польски. Ко мне подошли нарядно одетые девочки с обручами и мячиками. Я великодушно угостил и их конфетами. Я чувствовал себя богачом-благотворителем, одаривающим обездоленных.

Конфеты скоро кончились, но деньги еще оставались. Мне захотелось снова прокатиться на дрожках. Я уселся в новый экипаж, и возница спросил, куда меня везти. Я хотел было сказать: «На Крохмальную», но какой-то бес внутри подбил меня выпалить: «Вези на Маршалковскую».

— А дом который?

Я назвал первый попавшийся номер.

На этот раз извозчик оказался честным человеком. Он довез меня точно по адресу и не потребовал платы вперед. По пути с нами поравнялись другие дрожки. В них восседала полногрудая дама в шляпе со страусовыми перьями. Мой возница перебросился парой фраз на идише с другим извозчиком. Даме это не понравилось, но еще больше возмутил ее малолетний пассажир с рыжими пейсами и черной бархатной ермолкой на голове. Дама то и дело кидала на меня гневные взгляды. Время от времени обе повозки останавливались, чтобы пропустить трамвай или груженую подводу. Полицейский, стоявший у трамвайных путей, вытаращил глаза, заметив меня и даму. Я было испугался, что он меня арестует, но полицейский только рассмеялся.

Я всего боялся. Боялся божьей кары, отца, матери и поминутно проверял: не выпали ли деньги через дыру в кармане. А что если возница на поверку окажется злодеем, возьмет да и умчит меня в какую-нибудь темную пещеру? А вдруг он еще к тому же и колдун? Или, может, это мне все снится? Но, слава Богу, извозчик оказался порядочным человеком, и не увез меня в пустыню к двенадцати разбойникам, а доставил туда, куда я ему сказал. Дрожки остановились у большого дома с воротами. Я отсчитал сорок грошей.

— И к кому ты приехал? — спросил извозчик.

— К врачу, — соврал я, не моргнув глазом.

— А что у тебя за хворь?

— Кашель.

— Ты, верно, сирота, так?

— Ага.

— Деревенский, поди?

— Да.

— Из каких мест?

Я назвал какой-то городишко.

— А талес-котн носишь?

Я не стал отвечать на этот вопрос. Какое ему дело, что я ношу под рубашкой? Мне хотелось, чтобы извозчик поскорее уехал, но он не трогался с места. Пришлось шмыгнуть в незнакомые ворота. Однако во дворе меня поджидала новая напасть — здоровенный пес! Зверь не сводил с меня проницательных глаз, словно хотел сказать: «Извозчика-то ты обвел вокруг пальца, но меня не проведешь! Я-то знаю, что тебе тут делать нечего». Пес оскалился, показав пасть, полную острых зубов.