День «Икс» - [15]

И Инга — из любопытства, а, может быть, от скуки, решилась после первого свидания на второе, потом на третье.

Да, он ее не на шутку заинтересовал.

Последний раз они встретились в субботу перед рождеством. Сидели на скамейке в сквере на Тауэнциенплац.

На площадь вышла колонна резервной полиции, и над домами пронеслось:

Янки, янки, вам надо по домам!

Атомное пугало давно пора убрать!

Зигфрид проводил внимательным взглядом колонну и следовавшую за ней ораву ребятишек.

Им овладело чувство зависти и не менее острой ненависти к этим ладным, плечистым парням.

Тут, неожиданно для себя, он сделал глупость.

Повернувшись к Инге и кивнув в сторону уходящей колонны, он сказал:

— Подумаешь — им атом не страшен! Да они и от этого разбегутся!..

На широкой ладони Зигфрида Инга рассмотрела пистолет, на вороненом стволе которого поблескивали тусклые блики.

— Зачем это? — Инга невольно отшатнулась. — Оружие? — Девушка резко поднялась и пошла прочь.

Зигфрид оторопело посмотрел ей вслед, ничего не понимая, потом бросился догонять.

— Инга, Инга, подождите!

Услыхав его голос, Инга побежала не оборачиваясь, с бульвара на мостовую, перебежала на другую сторону улицы.

II

Пивная в Мариенфельде была самая обычная. И вывеска — точно такая, как у всех остальных немецких пивных — огромный красный щит с надписью: «Берлинер Киндль». И еще нарисована кружка, из которой и выглядывает этот самый киндль с лукавой улыбающейся мордашкой и торчащим рыжим хохолком.

Кульман вошел в пивную, осмотрелся — кроме Гетлина, других посетителей не было. Ну кто, в самом деле, потащится в такую погоду в пивнушку! Гетлин, не откладывая журнала, настороженно следил из-за него за Кульманом — поймет ли тот, что надо сесть за соседний столик? Парень, между тем, подошел к стойке, похлопал озябшими руками по своим щекам, сказал: «Уф-ф!», — и медленно направился к столику, за которым сидел Гетлин.

— У вас тут удобно — у самого камина! Вы не разрешите? — нарочно громко, чтобы слышал хозяин, произнес он. — А впрочем, я лучше устроюсь рядом.

Он сел вполоборота к Гетлину за соседним столиком.

— Хозяин, мне погреться! И кружку пива!

Гетлин облегченно вздохнул. Не глядя на Кульмана, он зашептал:

— Не оборачивайся. Не смотри на меня. Здесь есть казармы?

— Есть. Мой друг — помните, с мотоциклом? — он возил меня сюда. Это было как раз около казарм.

— Говори коротко и не так громко. Кто там находится?

— Подразделение фопосов[11].

— Надо выяснить, чем они вооружены.

— Летом у них были винтовки и автоматы. Пулеметов я не видел.

— Устарело. Ш-ш-ш... Идет хозяин...

Гетлин поднес к губам кружку с пивом и стал медленно тянуть густую темно-коричневую жидкость. Сделав несколько глотков (хозяин, поставив перед Кульманом стопочку вина и кружку пива, ушел к себе за стойку), Гетлин продолжал:

— На этой неделе там появились танки. Проверь, где размещены, что за экипажи — русские, или фопосы? Я получил срочное задание Боба. Если удастся — познакомься с кем-нибудь из них. Все сделаешь сегодня, кроме знакомства. Данные завтра привезешь мне в Берлин к восьми утра, не позже! Все. Я выйду первым. Останешься один — продолжай шептать что-нибудь, — стихи, молитву, проклятья, что хочешь. Для хозяина. Понял?

Гетлин встал — хозяин поднял голову, — двинулся было из-за стойки, но Вилли остановил его:

— Не трудитесь, пожалуйста, я сам подойду.

Хозяин благодарно кивнул.

— Вот, получите. Теперь в расчете?

— Да, да, пожалуйста, заходите к нам еще.

— Если попаду в эти края — обязательно.

Гетлин потуже замотал шею клетчатым коричневым шарфом, приподнял воротник пальто и ушел в снегопад.

III

Эрих Вальтер, прыгая через ступеньки, одним духом влетел на второй этаж. Пальто его набухло от сырого снега, целый день летевшего косой стеной на землю: поля шляпы со всех сторон опустились, — фетр больше не вбирал в себя влагу, и она холодными каплями стекала на лицо, за воротник. Но Эрих не замечал этого. Он был горд своей удачей и потому стремительно распахнув дверь, еще с порога крикнул:

— Товарищ комиссар! Кульман сейчас ездил в Мариенфельд!

— Пойдите, разденьтесь, товарищ Вальтер, — спокойно произнес Вернеман.

— Есть, товарищ комиссар!

Вальтер вышел, снял пальто и сам удивился — какое оно тяжелое. Потом снял шляпу, стряхнул с нее воду, улыбнулся стенографистке, сочувственно смотревшей на него из-за своего «Ремингтона», и вернулся в кабинет.

— Так что вы хотели мне сообщить?

— Прошу прощения, товарищ комиссар. Но дело мне кажется чрезвычайно серьезное. Кульман ездил сегодня в Мариенфельд.

— Зачем?

— Он часа три вертелся около казарм резервной полиции, потом поехал домой. Из-за снегопада я не мог наблюдать за всеми его действиями. Кроме того, там, в деревне, людей не очень много, а у казарм вообще никого почти не было, так что близко к нему я подойти не мог. И вот еще что: Кульман заходил в пивную. Я за ним туда не пошел, остался на улице. Видел, как из пивной вышел мужчина и пошел к вокзалу. Я его сначала не узнал. Но когда он проходил мимо меня, мне показалось, что это был он.

— Кто — «он»?

— Да тот неизвестный, фотоснимок которого нам уже давно доставила Эмма Вольф.