День и ночь, 2009 № 03 - [203]

Я слышу уже в самих словах и звуках предвестие её гибели: жажду и алчу, безотрадней гранита, недаровита. Повторяющееся а и ещё соединённое с р. И противопоставление, антитеза: я жажду и алчу, а ты пустоцвет.

А дальше мне кажется очень точным комментарий Ксюши, связанный с местоимением «мы». Это «мы» и есть смоковница, это дерево — весь суетный род человеческий.

Борис Пастернак Гефсиманский сад

Мерцаньем звёзд далёких безразлично

Был поворот дороги озарён.

Дорога шла вокруг горы Масличной,

Внизу под нею протекал Кедрон.

Лужайка обрывалась с половины.

За нею начинался Млечный путь.

Седые серебристые маслины

Пытались вдаль по воздуху шагнуть.

В конце был чей-то сад, надел земельный.

Учеников оставив за стеной,

Он им сказал: «Душа скорбит смертельно,

Побудьте здесь и бодрствуйте со Мной».

Он отказался без противоборства,

Как от вещей, полученных взаймы,

От всемогущества и чудотворства,

И был теперь, как смертные, как мы.

Ночная даль теперь казалась краем

Уничтоженья и небытия.

Простор вселенной был необитаем,

И только сад был местом для житья.

И, глядя в эти чёрные провалы,

Пустые, без начала и конца,

Чтоб эта чаша смерти миновала,

В поту кровавом он молил Отца.

Смягчив молитвой смертную истому,

Он вышел за ограду. На земле

Ученики, осиленные дрёмой,

Валялись в придорожном ковыле.

Он разбудил их: «Вас Господь сподобил

Жить в дни Мои, вы ж разлеглись, как пласт.

Час Сына Человеческого пробил.

Он в руки грешников Себя предаст».

И лишь сказал, неведомо откуда

Толпа рабов и скопище бродяг,

Огни, мечи и впереди — Иуда

С предательским лобзаньем на устах.

Пётр дал мечом отпор головорезам

И ухо одному из них отсёк.

Но слышит: «Спор нельзя решать железом,

Вложи свой меч на место, человек».

Неужто тьму крылатых легионов

Отец не снарядил бы Мне сюда?

И, волоска тогда на Мне не тронув,

Враги рассеялись бы без следа.

Но книга жизни подошла к странице,

Которая дороже всех святынь.

Сейчас должно написанное сбыться,

Пускай же сбудется оно. Аминь.

Ты видишь, ход веков подобен притче

И может загореться на ходу.

Во имя страшного её величья

Я в добровольных муках в гроб сойду.

Я в гроб сойду и в третий день восстану,

И, как сплавляют по реке плоты,

Ко Мне на суд, как баржи каравана,

Столетья поплывут из темноты.

Обычно мы читаем стихотворение и начинаем обсуждать его в классе. На этот раз я решила построить работу несколько иначе. Я попросила ребят, чтобы они дома — до совместного обсуждения — прокомментировали стихотворение.

Письменные работы детей. Комментарий к стихотворению Бориса Пастернака «Гефсиманский сад».

Маша Рева. Это стихотворение про Иисуса. Автор описывает тот день, когда Иисуса должны распять. Автор пытается передать чувства Иисуса, и эти чувства тяжело описать. Иисус боится, не хочет умирать и в то же время не боится, так как Он посланник Божий и должен спасти души грешников. Автор описывает мир (в понимании христианина) в двух страницах, он переводит камеру от чего-то простого (нашего, земного) до бесконечного пространства вне Земли. И перед земным видом нам открывают большой, бесконечный, загадочный мир (космос), и мы видим этот Млечный путь, эту бесконечность. Камера движется от Иисуса к чему-то неограниченному (к космосу), автор показывает, как важен день распятия Христа, и как бы сравнивает это событие с великими, с великим космосом, с великой бесконечной вселенной. Автор показывает, как это важно, ведь, например, мелочь с космосом несравнима (например, если сравнивать космос с картошкой, — это будет смешно).

Ксюша Утевская. В этом стихотворении очень чётко показана разница между Иисусом и людьми. Когда спаситель смертельно томится, они спят, а когда приходят фарисеи, чтобы взять его, Христос спокоен, но люди пускают в ход железо. Тут показано, что даже под конец ученики не совсем поняли Христа. Они не понимают истинного значения событий и их важности. Всё время, все века, все жизни устремлены из тьмы в свет, из небытия к Богу. Время направлено к нему, и должное свершиться пусть свершится. Жизнь Христа как бы вне всего. Она рождена прежде всего, и в ней всё. Но в то же время Пастернак говорит: «И был теперь как смертные, как мы». Христос стал простым человеком, не употребил своих чудесных сил, отказавшись от них. Но смогли бы так сделать простые люди? Нет. В том, что Христос становится как человек, и есть нечто сверхчеловеческое, то, к чему можно только стремиться.

Катя Свиридова. В этом стихотворении рассказывается о том, как Христос добровольно сдался. Причём взгляд на жизнь у него чем-то смахивает и чем-то отличается от греческого. Он уже знал свою судьбу, но, в отличие от Эдипа или от Гектора, он специально хотел, чтобы всё было, как сказано в «книге жизни» — в книге всего времени, в книге, в которой записана вся история жизни всего живого. В начале стихотворении есть выражение «душа скорбит смертельно, побудьте здесь и бодрствуйте со мной». То есть (я думаю) он явно хотел, чтобы они не уснули, а позже они уснули-таки. Я думаю, что здесь есть некое иносказание. Каждый человек непостоянен и меняется. Например, человек веровал в бога, но ведь он не абсолютно всегда будет ему верен. Ещё тут кажется, что Иисус боится смерти, и он именно знает, что так должно быть (как написано в книге жизни) и говорит Иуде, будто говорит сам себе, убеждает себя: «Сейчас должно написанное сбыться. Пускай же сбудется оно. Аминь». Он ведь мог ему ничего не говорить, а просто сдаться.