День греха - [9]

Открылась одна из задних дверей, что отвлекло Берка от его горьких раздумий. Он пригнулся за кустами, стараясь, чтобы его не заметила направлявшаяся к беседке женщина.

Она была одна. На мгновение она прислонилась к колонне, потом медленно обошла беседку, проведя рукой по увитым плющом перилам. Вернувшись на прежнее место, она снова прислонилась к колонне спиной.

Только сейчас Берк увидел ее лицо и, хотя он не издал ни звука, про себя изумленно ахнул.

Ее черные волосы отливали холодным голубоватым блеском; в лунном свете бледная алебастровая кожа казалась прозрачной. Короткое черное платье для коктейля подчеркивало красивые длинные ноги. Низкий вырез открывал пышную грудь.

Берк немедленно определил ее для себя как дорогую шлюху из тех, что работают в барах шикарных отелей. Останавливающиеся в таких отелях участники различных конгрессов готовы отстегивать огромные суммы за часок-другой разврата, проведенные в обществе настоящих, как им кажется, «креольских девочек».

Берк мрачно усмехнулся. Он был готов спорить, что эта – одна из самых дорогих. Она словно всем своим видом говорила: «Я – дорога, и я этого стою». Такая в самый раз для клиентов вроде Дюваля с его деньгами и властью.

Человек с его счетом в банке не окружает себя некрасивыми женщинами. Может, это одна из тех, кого наняли на вечер для украшения интерьера. Или подружка кого-то из гостей. Или прилипала, которые всегда готовы услужить Дювалю и его друзьям в обмен на дорогие тряпки и наркотики.

В Нью-Орлеане со дня основания города проституция была поставлена на широкую ногу. В больших городах торговля телом – едва ли не главный бизнес, Нью-Орлеан в этом отношении не был исключением. Каждый водитель такси знал адрес борделя Руби Бушеро. Девочки у нее были первоклассные. Сама Руби считалась одной из самых богатых женщин штата.

Но имелись в городе и уличные проститутки, работавшие в темных переулках Французского квартала и бравшие минет за порцию крэка. Они были менее разборчивы, чем девицы Сторивилла – скандально знаменитого на весь мир квартала красных фонарей. Вне зависимости от цены крепкая шлюха без работы в Нью-Орлеане не сидела.

Но Берк сразу понял, что эта не была «крепкой». Постоянно имея дело с торговцами наркотиками и проститутками, он научился сразу определять, какая девица быстро сломается, а какая выживет, потому что обладает инстинктом убийцы.

У этой вряд ли получится. Она, конечно, высший класс, но совсем не кажется прожженной и расчетливой. Она кажется… печальной.

Не подозревая, что за ней наблюдают, женщина расслабленно откинула голову назад и закрыла глаза. Потом скользнула руками по телу и прижала их к животу.

У Берка пересохло во рту. Он напрягся.

Ребята из полиции нравов частенько показывали видеокассеты и журналы, конфискованные во время обыска. Берк не имел привычки их разглядывать, но он, как любой нормальный мужчина – не важно, полицейский или нет, – не мог уйти, не дождавшись окончания этой сцены.

Ничего особенного не произошло. Она не снимала с себя одежду, не массировала эрогенные зоны, не стонала, не виляла бедрами, даже тяжелое дыхание не вырывалось сквозь приоткрытые губы.

Тем не менее ее поза захватывала. И возбуждала.

Но, как оказалось, Бейзил был не единственным, кто так думал.

Зрелище настолько заворожило Берка, что он заметил приближающегося мужчину за мгновение до того, как женщина увидела стоящего на пороге беседки Уэйна Бардо.

Глава 4

А вот и сам Бардо, подумал Бейзил, презрительно изогнув губы.

Никакая она не классная штучка, раз поджидает Бардо – этого главаря подонков, профессионального бандита, который всегда выходил сухим из воды с помощью адвоката Дюваля.

Интересно, знает ли она, что, когда Бардо было шестнадцать лет, он убил проститутку? Они заигрались в садомазохистские игры, и он перепутал ее шею с запястьем и затянул удавку из чулка слишком сильно. Будучи несовершеннолетним, он отсидел всего один год за непредумышленное убийство, а потом был условно-досрочно освобожден. Если эта дорогая шлюха путается с подонком Бардо, она лучшего не заслуживает.

Вон как прижались друг к другу! С отвращением отвернувшись, Берк побрел напролом через изгородь к своей «Тойоте», припаркованной среди "Мерседесов и «Ягуаров», на которых прикатили гости Дюваля.

***

– Наслаждаетесь ночной прохладой? У Реми чуть сердце из груди не выскочило. Она открыла глаза и увидела Уэйна Бардо, заслонившего выход из беседки. Он нарочно подкрался, чтобы ее напугать. Его лицо было едва различимо, очертания фигуры скрадывались в темноте, словно перед ней был не живой человек, а привидение.

Она быстро опустила руки, тем не менее прекрасно понимая, что он видел ее недвусмысленную позу – об этом свидетельствовала его наглая ухмылка, еще более наглая, чем обычно. Он загородил собой проход, отступать было некуда – разве что через перила перелезать.

Даже не стараясь скрыть неприязнь, Реми спросила:

– Что вы здесь делаете?

– Я заскучал без вас на приеме. Решил пойти поискать. – Бардо шагнул вперед. Реми понадобилась вся ее воля, чтобы не попятиться. Подойдя вплотную, он окинул ее оскорбительно-оценивающим взглядом, задержав глаза на полуобнаженной груди. Доверительно понизив голос, он добавил: