День гнева - [17]

— Мы хотели кое-что уточнить, — стал оправдываться старший из сотрудников.

— Потом будете уточнять, — зло бросил Шумский, — лучше нужно охранять членов правительства. А сейчас нам надо срочно к премьеру.

Работники прокуратуры и фээсбэшники заторопились к выходу.

— Когда можно будет к вам заехать, Артем Сергеевич? — спросил полковник.

— Не знаю, — ответил Полетаев, — пожалуй, лучше после перерыва. Не уверен, что смогу ответить на все ваши вопросы. Ведь меня не было на месте преступления. И так голова кругом…

— Понимаю, — кивнул полковник.

— Черт возьми, — в сердцах бросил Шумский, — что бы это могло значить? Неужели кто-то хочет всех нас убрать? И тебя, и остальных. Ты только представь, как нас ненавидят, раз решились на такое?

— Двое ребят погибли, — напомнил Полетаев.

— Мы их достанем, — сжимая кулаки, Шумский прошел к окну, достал сигареты, закурил. — Поедем к премьеру, он ждет нас. Тебе завтра в Лондон лететь. Нужно срочно передать сообщение по всем информационным каналам, что ты жив. Иначе сам понимаешь, как полетит рубль.

— Я уже распорядился, чтобы позвонили пресс-секретарю правительства, — сказал Полетаев.

— Этого недостаточно, — сказал Шумский, — ты сам должен сделать заявление. Позвони заместителям, пусть срочно соберут всех руководителей министерства. В котором часу у тебя встреча с банкирами?

— В шестнадцать. Они должны были приехать сюда прямо от тебя, — ответил Полетаев.

— Делай вид, что ничего не произошло, — строго напомнил Шумский, — главное, чтобы они нам поверили. Если увидят, что ты напуган, что придаешь слишком большое значение этому дурацкому нападению, нам крышка. Бюджет не вытянем, сам понимаешь.

— Не волнуйся, все сделаю как нужно.

Зазвонил мобильный телефон. Полетаев машинально посмотрел на дисплей и увидел номер мобильного телефона Людмилы. «Может, с Димой что-нибудь?» — встревожился Артем Сергеевич и посмотрел на Шумского, указав на аппарат.

— Люда, — сказал он, — она еще в больнице с Димой.

— Узнай, что случилось, — сказал Шумский.

Полетаев включил аппарат. Ответил.

— Артем, что случилось? — раздался взволнованный голос жены. — Как ты себя чувствуешь?

— Все хорошо, все в порядке.

— Мне сообщили, что ты убит, — продолжала жена, — представляешь, как я переволновалась? Здесь одна санитарка уверяла другую, что слышала сообщение о гибели министра финансов. Они не знали, что я их слышу. У меня стало плохо с сердцем.

«Представляю, что она там устроила», — весело подумал Полетаев.

— Я им говорю, не распускайте всякие нелепые слухи. Ты только подумай, как все распоясались. Обязательно пожалуюсь главному врачу. Ну что за безобразие! Просто позор! Почему ты все от меня скрываешь? На тебя напали? Хотели убить?

— Никто на меня не нападал, — ответил Полетаев, — я пытался тебе объяснить…

— Пытался? Когда? — еще больше занервничала жена. — Ты стал таким скрытным. Ничего не рассказываешь с тех пор, как стал министром. Постоянно где-то пропадаешь, вечно в бегах. Не знаю, что и делать. Я и подумать не могла, что на тебя напали! Их уже схватили? Кто это был?

— Пока ничего не известно, — ответил Полетаев, проведя ребром ладони по горлу: дескать, жена достала. Шумский сочувственно кивнул. Ему хорошо был известен характер Людмилы. — Извини, Люда, — осторожно сказал Полетаев, — я сейчас очень занят. Поговорим попозже.

— Вот так всегда. Как только начинается серьезный разговор… — Дальше Артем Сергеевич уже не слышал, отключил телефон. Потом шумно выдохнул и взглянул на Шумского.

— Может, отправить куда-нибудь семью? — сказал неожиданно для самого себя.

День первый. Москва 11 часов 18 минут

В приемной премьера толпился народ, когда там появились Шумский и Полетаев. Предупрежденный помощник оттеснил остальных, пропуская вице-премьера и министра финансов к премьеру. И не потому, что премьер вызвал их по неотложному делу, — чиновники такого ранга всегда могли рассчитывать на внеочередной прием.

Премьер, вопреки обыкновению, поднялся из-за стола и пошел навстречу чудом уцелевшему Полетаеву, чтобы пожать ему руку, после чего все трое расположились в креслах.

— Как все это произошло? — первым делом спросил премьер, как и тогда, в телефонных разговорах.

— Чудом, — выдохнул Полетаев, — трудно даже предположить что-либо подобное. Утром позвонила с дачи супруга, сообщила, что внук отравился грибами. Сосед отвез их в местную больницу. Я решил не вызывать служебной машины, чтобы зря не дергать людей, и поехал в больницу на своей. Хорошо, что успел. Оказалось, что мальчику необходимо промывание желудка. Тогда я повез их в нашу поликлинику и позвонил в свою машину, объяснив, где нахожусь. Они в это время стояли у дома. Видимо, за ними следили, и убийцы, решив, что я сел в автомобиль, обстреляли его сразу, как только он отъехал от дома. Сотрудники ФСБ сообщили мне, что стреляли из гранатомета. Там все разорвано, все сгорело…

— Беда, — нахмурился премьер, — выходит, своему внуку вы обязаны жизнью.

— Выходит, так, — невесело подтвердил Полетаев.

— Мы приехали на моей машине, — вставил Шумский, — я уже распорядился, чтобы Артему Сергеевичу выделили новый автомобиль из нашего резерва.