День Дьявола - [84]

Когда я предупреждаю его, что то-то и то-то должно остаться между нами, он понимает, что должен держать язык за зубами, если хочет продолжать учиться жизни в Долине. Поэтому, только когда мы оставили Кэт на кухне довязывать детский чепчик и вышли во двор, он спрашивает, куда мы идем.

– Туда, где ты еще ни разу не был, – отвечаю я.

– А как же ягнята? – спрашивает он. – Если другие народятся?

– Там бабушка Анжела и тетя Лиз, – отвечаю я. – И Грейс тоже. Они присмотрят за овцами, когда мы уйдем. Не беспокойся.

Чаще всего я веду его по дороге к лугам или туда, где раньше жили Дайеры. Он не может быстро идти, хотя всегда ходил по этой дороге. Но это не значит, что он не может идти далеко. Мы с Кэт всегда предполагали, что, если мы заставим его идти на далекое расстояние, он быстро устанет, а почему, собственно? Ноги у него, во всяком случае, не слабей, чем у других.

Шаг за шагом мы неторопливо продвигаемся вперед. Когда ветер стихает, чувствуется, что солнце уже пригревает. Да, это весна, тут нет никаких сомнений. Грязный лед уже потрескался, и река наскакивает на него, как ягнята скачут друг на друга в овчарне.

– Какая она шумная, – говорит Адам и прикладывает руку к уху. Ему кажется, что вода везде. Она заливает Долину до краев. И постоянно напоминает ему: бойся.

Я уже не помню точно, сколько ему было лет. В тот день он с матерью переходил реку у моста Бисли, и его ручка выскользнула из руки Кэт, и он упал с камня. Наверно, все-таки три, а не четыре. Он недолго оставался в воде. Всего лишь несколько секунд потребовалось, чтобы течение затянуло его под бетонный пролет моста и вынесло с другой стороны, туда, где я скашивал чертополох. Услышав крики Кэт, я бросил резак и вытащил кашляющего и плачущего Адама за руку из воды.

Недели подряд мы казнились, выстраивая разнообразные «если бы» и воображая всевозможные ужасы, например заголовок на первой странице «Новостей Ланкашира», где крупными буквами приводится имя и фотография, на которой крошечный гробик несут в церковь Святого Михаила, и мы стоим, навеки согбенные под тяжестью вины.

Кэт водила Адама от одного врача к другому, обеспокоенная порезом на лодыжке – он задел ногой острый край камня. Она волновалась, не пострадали ли у сына легкие и не поврежден ли детский мозг в результате кислородного голодания. Но из воды его вытащили быстро, так что никакого существенного физического вреда этот случай ему не принес. Но Адам еще долго страдал от постоянных ночных кошмаров и много месяцев подряд спал с нами в одной постели.

Но это было давно, а теперь ему почти одиннадцать лет. Оставаться ребенком времени больше нет. Прошло оно, это время.

– Где мы сейчас? – спрашивает он.

– У оленя, – отвечаю я.

Он узнает это место, где раньше жили Дайеры, по оленьей голове, вырезанной на одной из стоек ворот. Каменный столб был выломан из одного из дверных проемов в церкви, когда Ричард Арнклифф восстанавливал колокольню. Адам еще маленьким любил проводить пальцем вокруг рогов.

На воротах висела ржавая цепь, бетонный проезд к ферме зарос молодой травой, и табличка с надписью «Продается», свалившаяся зимой, уже не была видна. Одно время, когда Грейс была помолвлена с каким-то типом из Клисроу, она думала поселиться здесь, но отношения по тем или иным причинам сошли на нет, а потом подошло время опороса, и идея была заброшена.

Время от времени приезжал народ на «Лэнд Роверах» взглянуть на ферму Дайеров. Они лелеяли планы приобрести загородный дом. Потом пошли разговоры насчет кого-то, кто хотел открыть здесь гостиницу «бед-энд-брекфест», но Эндландс – место отдаленное и труднодоступное, сам дом не изолирован, да и вообще здесь не расслабляются, а, наоборот, хранят постоянную бдительность. К тому же здесь нужно работать. В результате все эти врачи и адвокаты, приезжавшие вместе семьями, побродив какое-то время в охотничьих сапогах по окрестностям Эндландс, начинали понимать, что они сюда не впишутся. Даже люди с толстым кошельком отказываются от своих планов, когда осознают, сколько нужно денег, чтобы отремонтировать ферму. В самом доме требуется произвести сотню разных работ, крыша амбара проржавела и вот-вот рухнет, как и разъеденные сыростью опоры хлева, до сих пор воняющего навозом и дезинфектантом. Поразивший долину ящур разорил Дайеров. Всех их Эрширов[39] сожгли, точно так же, как свиней у Бисли и наших овец. Хорошо, что Отца к этому времени уже не было на свете и он не видел, как уничтожали ферму.

Ягнята рождаются у нас поздно, и овцы были еще беременны, когда однажды весной на ферму явились люди со скотобойни, нашедшие себе похожую работу, но другого рода. Ими руководил Лейт.

Они прошли в загоны для ягнят. С собой они принесли пистолеты с ударным стержнем и специальные пруты для прокалывания спинного мозга животных. И тогда в загонах стало тихо. Потом мы сожгли убитых. Потом закопали в землю пепел. А потом снова купили скот, как сделала Анжела. И после этого зачали другого ребенка. Теперь Кэт была уже на сносях. В этот раз будет девочка, утверждает она. Кэт так же уверена, как в первый раз, когда она знала, что будет мальчик, Адам.