День Чёрных Звёзд - [25]

— Сейчас мне кажется, что можно было сделать иначе — просто остаться на месте и дождаться нужного момента, — неуверенно закончил инженер. — Но в то же время…

— Да нет, если бы вы ждали, ничего бы не вышло, — отозвался Леон. — Нам, конечно, про ваши перемещения не рассказывали, но понервничать вы их заставили знатно. Особенно в последние дни.

— А что с вами делали? — спросил Ри.

— Да ничего, на самом деле, — отмахнулся Таенн. — Требовали, чтобы мы сняли капсуляцию. Мы сумели доказать, что это физически невозможно с нашими силами. Тогда они стали требовать, чтобы мы связались с теми, кто может это сделать. Мы сумели доказать, что вне секторальной станции и при закрытой капсуле такая связь невозможна. В общем, это был очень долгий и нудный словесный поединок. Не вмешайся ты, Ри, они бы нас тут и год продержали, задавая вопросы. Хорошо, что хоть не тронули… Зато вам досталось.

— Досталось преимущественно Иту, — печально сказал инженер. — То, что мы вообще дошли, его заслуга. И матрицы, с помощью которых он им морочил головы трое суток, и то, что он сделал на берегу — это все сыграло нам на руку, и я не представляю себе, что бы было, если бы не он. Мы бы не выбрались.

— Расскажи подробнее про его схему и про берег, — попросил Леон.

— В общем, схему он предложил следующую. Сначала он бьет парализующим щитом по всем, до кого сумеет достать, а потом я подаю команду искину, одновременно активируя ключи, и мы уходим на станцию.

— Без его удара обойтись было нельзя? — спросил Таенн.

— Нельзя, он объяснил, почему. Нас ждали, и, даже появись станция в нужный момент и в нужном месте, мы не успели бы активировать ключ, нас бы расстреляли раньше, — объяснил Ри. — Искин эту выкладку подтвердил.

— Наш созидающий внезапно научился считать, — задумчиво заметил Таенн. — Дальше?

— А дальше мы вышли на берег, Ит немножко заговорил им зубы, пока я готовился активировать ключ, потом он ударил, и… и все.

— Ударил одновременно по тысяче человек и достал всех? — со странным выражением на лице спросил Леон.

— Ну да, — Ри все еще не понимал.

— И остался после этого жив?

— Да.

— Феноменально, — все с тем же выражением медленно сказал Сэфес. — Ри, просто для справки. Никакой детектор не способен ни на что подобное. Детектор тут вообще ни при чем.

— Так что же это было? — недоуменно спросил Ри.

— Видимо, это был он сам. Ладно, когда очнется, будем выяснять, что это все значит, — хмуро заключил Морис. — Но мне это все нравится чем дальше, чем меньше.

— Простите, что прерываю, — вмешался искин, — но капсула скоро откроется. Давайте поговорим позже. Нам с Ри нужно работать.

Инженер, которого разговор уже давно тяготил, мысленно сказал искину «спасибо». Сэфес и Таенн отправились в медицинский блок, а Ри сел в кресло и попробовал сделать предварительный расчет выхода. Сейчас ему предстояло вывести секторальную станцию в пространство, пораженное атакой, и он поспешно прикидывал, что предстоит делать дальше — в пространстве, для которого нормальные расчеты недействительны.

— Курорт, мать твою, — бормотал Ри, прогоняя вероятность слой за слоем. — Отдохнули, блин. Кому бы рассказать…

Расслабляться было некогда.

Все действительно только начиналось.

Стовер Великолепный Формула дьявола

Интуиция и вдохновение. Он долго думал, что же ведет его и почему вдруг решения стали приходить с такой невероятной скоростью, решения мало, что правильные, гениальные! Два столпа — интуиция и вдохновение. И еще удача, наверное. Потому что куда же без удачи.

Группа получилась отличная, Стовер с каждым днем убеждался в этом все больше и больше. Палач так и вообще оказался выше всяческих похвал — мгновенно установил контакт со всеми, младшим позволил называть себя дядей Мишей, для старших, вернее, для расчетной группы, назвался Михаилом, и с фантастической легкостью за трое суток подобрал «ключи» к каждому члену команды. Стовер понимал, что палач работает в обязательных для себя рамках, что команду (и предполагаемые реакции этой команды), он обязан знать на высшем уровне, но его приятно удивило то, что Михаил сумел не просто подобрать «ключи», но и понравится и всей команде вместе, и каждому ее члену в отдельности. Клайд и Хьюман (ставший для палача вскорости просто Ричи) смеялись вместе с ним над всякими веселыми историями из жизни, причем историями не всегда приличными, а с изрядной дозой крамолы. Агор и Аран начали посматривать на палача уважительно после трехчасовой беседы о религии, и даже Грегори, всегда внешне невозмутимый, поглядывал на Михаила чуть ли не ласково — после задушевном разговоре о настоящем героизме «маленьких людей».

Стовер заметил, что, беседуя с каждым членом команды, палач едва уловимо меняется. Для Агора и Арана он немножко вырос, кожа потемнела, на узком лице четко обозначились строгие носогубные сладки. Для Клайда и Ричи палач помолодел лет на пять, лицо округлилось, а волосы сделались светлыми, больше похожими на волосы Клайда, чем на его собственные. Разговаривая с Грегори, он сутулился, глаза стали невыразительными и темными, гораздо более темными, чем помнил Стовер. Ночью, когда все уже спали, Стовер разбудил палача, и тот охотно подтвердил его предположения.