День Благодарения - [9]

— Пойду откопаю мой сберегательный вклад. Располагайся как дома. Выпей. Посмотри видео. Послушай кассету.

Он исчез в темной глубине трейлера. Послышались разные звуки, а затем — ослепительная вспышка.

— Улыбайтесь! Вас снимает «Откровенная камера»!

Я поднял пистолет. И новая вспышка в ответ.

— Люблю сделать пару-другую снимочков, когда меня кто-нибудь навещает, — пояснил Аллен. — Так сказать, на память. Не так уж часто выпадает случай.

Он положил камеру на стол вместе с помятой жестянкой из-под леденцов. Затем открыл жестянку, отсчитал восемь двадцаток и разложил их веером на столе, словно открывая свои карты.

— Видишь ли, правду сказать, я ведь так и не справился с тем, что Люс меня вышвырнула. Ну ладно, может, я не был образцовым мужем и отцом. Но, черт, где такие бывают? Она же вышла за меня на радость и на беду, и я считал, что мы так или иначе, а справимся, останемся вместе, как нормальные люди. Но она считала по-другому. У тебя найдется десятка?

Я поглядел на него в слабом желтом свете и поднял пистолет:

— Я застрелю вас сейчас.

— Нет, Тон, не застрелишь. Я это знаю, и ты это знаешь. Ну, это ведь как секс. Взгляд. Запашок в воздухе. В жизни есть некоторые правила, вроде того, что нельзя перестать ссать, раз начав. И ты меня сейчас не застрелишь. Мы оба это знаем.

Он устало вздохнул.

— Странно, как этот самолет вдруг пролетел над нами. Я не из тех психов, свихнутых на черных вертолетах ООН, о которых приходится читать, хотя тут в окрестностях два-три найдутся. Но не упомню, чтобы что-то подобное случалось прежде.

Продолжая говорить, он плавно протянул руку и забрал пистолет из моих пальцев. Сдвинул банкноты через стол, затем взял одну и сунул в карман.

— Ну ладно, если у тебя нет сдачи, то вот мое новое предложение. Скажем, сто сорок и в придачу одну из моих смонтированных записей. Чтоб тебе было что послушать на обратном пути.

Он толкнул кассету по столу к семи банкнотам.

— Тут недурные записи. Особенно рекомендую вторую сторону. Потрясающе! И не стесняйся, это только копия. Оригинал тут где-то.

Он взял пистолет.

— Таурус, э? Я про них слышал. Слывет надежным. Я давно подумывал обзавестись пистолетом. В этом штате иметь его почти обязательно. Плюс, ведь заранее не знаешь, когда тебе вдруг захочется покончить со всем этим, верно? У меня такое искушение возникало не раз. Но всегда мешает вопрос: а как? Ножи и бритвы для меня отпадают. Не выношу крови. Понимаю, что выгляжу слабаком, но что поделать!

Он улыбнулся своим воспоминаниям.

— Правду сказать, у нас с Люс в постели была только одна проблема: ей нравилось трахаться и во время месячных. Таблетки? У меня нет врача, а уж тем более щедрого на такие рецепты. Выхлопные газы в теории очень удобны, но на практике требуют больших предварительных хлопот. Подобрать шланг, чтобы он и плотно надевался на глушитель, и дотягивался до окна в дверце, и все прочее. Хочешь убить себя — отлично, но оказывается, что сначала надо переоборудовать подвал. Вот и думаешь: а, к черту, отложим до завтра.

Он одарил меня одной из своих фирменных сияющих улыбок.

— Ну а теперь у меня есть пистолет, и я могу устроить это сегодня же.

— Устроить что?

Наступило долгое молчание.

— Ты приехал сюда убить меня, но не убил, — наконец сказал Аллен. — Так что теперь мне придется убить тебя. Никакого желания у меня нет, понимаешь? Я ничего против тебя не имею, Тон. Наоборот, ты снял Люс с моей шеи и дал ей новый интерес в жизни. Без тебя она, глядишь, потратила бы больше времени на размышления, как это я умудряюсь сводить концы с концами, и, может быть, наняла бы адвоката проверить, на какие средства я живу. Но, спасибо тебе, она с головой ушла в любовные грезы юности. Ну, во всяком случае, в любовные грезы средних лет.

Он взмахнул пистолетом.

— Антон Чехов — кстати, один из моих любимых писателей — сказал, что если в первом действии на стене висит ружье, то в третьем действии оно должно выстрелить. Мы же не захотим разочаровать мистера Чехова, а потому этому крошке придется выстрелить, ведь так?

— Вам это с рук не сойдет. Полиция установит, что я прилетел сюда и взял напрокат машину. Им известно, что мы оба были женаты на Люси. И вы будете главным подозреваемым.

Даррил Боб Аллен улыбнулся:

— «Подозреваемым» — быть может. Но этим все и кончится. Пистолет ведь как-никак ваш. И я не наделаю всяких дурацких ошибок, например, не стану продавать машину из корысти. Нет, это будет идеальное преступление. Когда пистолет найдут рядом с твоим трупом в прокатной машине посреди пустыни далеко-далеко отсюда, им останется только признать, что ты выстрелил в себя сам. Самоубийство в момент временного аффекта. Только что трагически погибла жена. Субъект находился в состоянии шока, депрессии.

Он протянул руку, пистолет был нацелен прямо в мой лоб.

— Пора двигаться дальше, Тон. Перемены всегда болезненны, но только так мы растем. Десять. Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять. Четыре. Три. Два. Раз.

Он засмеялся и опустил руку.

— Лжеказнь, которой подвергли Достоевского. Тоже мой любимый писатель. Статья о нем в энциклопедии довольно-таки презрительная, но, думается, кое-чего и эти парни не знают. Во всяком случае, последствия шока пошли на пользу Федору Михайловичу. Кто знает, может, и ты напишешь шедевр, разбогатеешь. Можешь назвать его «Я любил Люси». Радость моя, я дома! Но, послушай, мне требуется чуточку кинодействия, договорились?