День без Смерти - [124]

Я имею в виду космический вариант идеи мировой революции, который был так популярен у первых советских фантастов. Идеей этой, собственно, и вдохновляются у А.Толстого Лось и Гусев, оказавшись на Марсе. Однако не отказываются от вмешательства в дела марсианского общества и персонажи повести “Звезды последней луч”, хотя, если рассудить, Феоктистов, посланец более позднего времени и эпохи с более развитым общественным сознанием и более совершенными общественными отношениями, должен был бы учитывать, что идея мировой революции, о которой страстно пеклись первопроходцы страны Советов, в принципе себя изжила, не выдержала испытания временем, что классовая борьба даже на земле принимает порой самые неожиданные формы, далекие иной раз от классического противостояния политических антагонистов. И, кстати, наша современная реальность достаточно убедительно доказывает, что экспорт и эскалация даже самых, казалось бы, благородных идей редко бывают плодотворными и продуктивными. Это тоже должен был учитывать посланец высокоразвитого общества, собравшийся обучать марсиан азбуке обществоведения своей (подчеркиваю — своей) планеты.

Что ж, скажет иной читатель, силен магнетизм традиции. Но я полагаю, что здесь уже не традиция, а инерция мышления, которая не дает увидеть старые темы и проблемы новыми глазами, как это произошло, скажем, в рассказе того же М.Орлова.

Инерция эта достаточно сильна и может проявляться в произведениях фантастики самых современных форм.

Несомненно, к числу едва ли не самых современных в формальном отношении можно отнести космическую оперу Ольги Ларионовой “Звездочка-Во-Лбу (Чакра Кентавра)”, опубликованную в первых четырех номерах “Уральского следопыта” за 1988 год.

К научной фантастике данная вещь, как и вообще произведения этого, я бы сказал, синтетического жанра, имеет весьма отдаленное отношение. От научной фантастики здесь сохранился некоторый космический антураж вроде лазерного оружия, роботов, нуль-переходов, которыми владеют жители планеты Джаспер… В остальном же — это романтическая сказка со всеми присущими ей условностями и экзотичностью. Хотя, с другой стороны, перед нами обыкновенный космический боевик, где межзвездные приключения перемежаются с элементами детектива, исторической фантастики и даже… рыцарского средневекового романа.

Особенно все это характерно для начала оперы, своеобразной ее увертюры, где рассказывается о космическом походе владетельного ленника (нечто вроде удельного князя) эрла Асмура и его дружины. Магические карты, на которых гадает высокородный эрл, указывают, какие звездные миры надо покорить, джасперянам. И вот десять космических конкистадоров отправляются в межзвездный крестовый поход, только покоряют и захватывают не страны и материки, а планеты, на которых истребляют их аборигенов — чудовищных монстров.

Есть, разумеется, и рыцарские подвиги. Однажды Асмур на крылатом своем коне (тут не метафора — джасперианские рыцари отправляются в путешествие по Вселенной вместе с конями-пегасами, которые служат им на завоевываемых планетах лучшим транспортом) бросается в огненную пучину горящего леса и достает оттуда пучок диковинных перьев местного экзотического животного в подарок возлюбленной, чем вызывает еще большее благоговение со стороны своих вассалов…

Короче говоря, приключений и страстей на тропе звездной войны, которую ведут дружинники Асмура, хватает. Авторская фантазия в этом сказочном представлении брызжет через край, заставляя говорить скорей уже не о ее богатстве, а об ее разгуле. Хотя, как ни парадоксально, особой оригинальности в этих фантастических феериях нет: очень уж явно местами просматривается питающий придумки автора источник — западная фантастика (особенно кинофантастика), посвященная “звездным войнам”.

Вместе с тем, справедливости ради, не могу не отметить композиционную стройность и стилевую цельность увертюры космической оперы О.Ларионовой — той части повествования, которая посвящена походу дружины Асмура. Увертюра выдержана в едином ключе, достаточно прочен заложенный в ней детективный фундамент, на котором, в общем-то, и держится вся вещь. Во всяком случае, автор сумел сделать так, чтобы тайна крэгов (птиц-поводырей джаспериан) тревожно ощущалась с первых и до последних страниц и оставалась бы неразгаданной до самого финала.

Главные же события оперы разворачиваются с появлением на сцене двух космонавтов-землян, которых рыцари экспедиции Асмура либо пленяют, либо похищают (толком не ясно) с орбитальной станции Марса. Ход событий резко меняется и начинается по сути уже другое произведение, с другой точкой отсчета.

Кстати, глава, где впервые появляются земляне, так и называется — “А с другой стороны…”

“С другой” — значит, со стороны земных персонажей Юргена и Юхана, через восприятие которых теперь проходят все сюжетные и смысловые нити и глазами которых видит теперь, читатель планету Джаспер.

Но если в увертюре при всех перехлестах авторской фантазии были внутренняя логичность и смысловая обусловленность, как-то примирявшие с фантасмагорической избыточностью, то в основной (назовем ее так) части повествования сюжетная цельность и мотивированность то и дело рвутся, подменяются электичным нагромождением очень случайных, просто непонятных порой событий и эпизодов, “таинственных” часто именно ввиду их аллогичности.