День ангела - [3]
В среду мы были приглашены в американское посольство на обед. Я еще в Лондоне слышала, что Буллит и его жена задают в Москве какие-то неслыханные пиры и праздники. Утром я пересмотрела и перемерила все, что у меня есть. Остановилась на сером длинном платье из шелка, которое мне сшили в Риге. Сразу после завтрака пошел дождь и сильно запахло гниющей листвой, которой засыпаны улицы. В шесть за нами приехала машина, и я накинула поверх платья драповое пальто с белым песцом, которое мне тоже сшили в Риге. Машина наша остановилась у великолепно освещенного особняка, похожего на настоящий дворец.
То, что я увидела, оказалось намного богаче и пышнее, чем мы с Патриком представляли себе раньше. Женщины одеты роскошно. Многие сильно обнажены, в драгоценностях и мехах. Причем жемчуг и бусы теперь носят не так, как раньше, а перекидывают их на открытые спины, чтобы привлечь внимание к своему голому телу. А из мехов больше всего песцов и чернобурок. Было, правда, и несколько ярко-рыжих, очень пушистых лис. Красятся теперь тоже не так, как раньше, – ни темных теней на веках, ни бордовой помады. Брови очень тонкие, ниточкой, а губы ярко-алые с золотистым или вишневым отливом. Почти все дамы были на очень высоких каблуках. Но угощение, Лиза! Столы буквально ломились от еды. Горы черной икры, ананасы, виноград, бананы. Я в своем сером платье, с одним только маминым медальончиком на шее, чувствовала себя просто Золушкой. Рядом со мной все крутилась какая-то дама с мышиной мордочкой и так сверкала своими бриллиантами, что больно было глазам. Оказалось, что это жена какого-то крупного военного начальника.
В большом беломраморном зале с колоннами танцевало несколько очень элегантных пар. Лиза, J’ai hallucine!.[3] Представь себе окно в форме гигантского веера, высоченный сводчатый потолок и в самом центре его неправдоподобно огромную, полыхающую огнями хрустальную люстру! Патрик сказал, что оркестр выписали из Стокгольма. Дирижер во фраке до пят, с жестким огненным бобриком, как будто весь в иглах, был похож на какого-то фантастического ежа.
Потом мы попали в столовую. Столовая – очень пестрая, яркая, украшена в стиле рюсс, по углам – клетки с новорожденными ягнятами, козлятами, был даже один медвежонок. В стеклянной галерее чудесный зимний сад, роскошные цветы, зреют лимоны и апельсины. Просто как в сказке! На каждом столе стояли большие бело-розовые букеты: розы, лилии и нарциссы. Маки, привезенные из Голландии, разложили так: по одному цветку к каждому прибору. Ложки, ножи и вилки – массивные, серебряные, с золотыми вензелями. Голова у меня закружилась от этого блеска, от звуков и запахов. В три часа утра заиграли гармоники и запели петухи, которые висели под самым потолком столовой в ажурных позолоченных клетках. Все гости засмеялись, захлопали в ладоши, а Буллит, багровый и потный от выпитого, приподнялся и поклонился.
Теперь, Лиза, главное: я познакомилась со знаменитым Дюранти! Мы сидели за одним столом с ним и с этой идиоткой Анной Стронг, у которой губы были так неряшливо накрашены оранжевым, словно она клоун в цирке. У Дюранти очень насмешливое лицо, глаза серые, прозрачные. В его лице часто появляется какая-то особая твердость, вернее сказать, неподвижность, почти парализованность, с помощью которой, мне кажется, он отводит от себя постороннее любопытство. Дюранти сильно хромает, но это нисколько не мешает, напротив, даже придает мужества. Я уже знала от Патрика, что Дюранти недавно получил Pulitzer Price[4] за свои репортажи о положении дел на Украине. Он уже несколько лет живет в Москве и много ездил по стране, так что к его мнению всерьез прислушиваются и в Европе, и в Америке. После ужина Патрик куда-то отошел, Стронг тоже умчалась со своими морковными губами, и мы с Дюранти остались одни за нашим столом. Я смутилась и неловко поздравила его с этой престижной премией. Он вдруг очень близко наклонился к моему лицу, словно хотел понюхать мои глаза и волосы, и засмеялся странным деревянным смехом:
– Да что репортажи! Они все равно все подохнут от голода. Ça me dit rien!.[5]
Я так резко отшатнулась от него, что задела локтем бутылку с недопитым шампанским, она упала, и шампанское пролилось мне на ноги. Он увидел это, и у него как-то бешено заблестели глаза:
– Хотите, я допью остатки вина с вашего колена?
– Что?! – Я по-настоящему испугалась: вдруг показалось, что он готов наброситься на меня.
– Хочу быть галантным французом, – засмеялся он одними губами, а глаза так и остались бешеными. – Вы говорите, что Франция – ваша родина, ведь так? Но и мои золотые годы прошли в Latin Quartier.[6] Мы с вами почти земляки!
Я совсем растерялась, но все же попробовала сменить тему:
– Неужели русские крестьяне действительно голодают? Нам говорили об этом еще в Англии. Почему же вы тогда не пишете все, как есть на самом деле?
Он сморщился и взял меня за руку, словно я была ребенком, которого нужно успокоить:
– Во-первых, немного пишу. Учитесь читать между строчек… А во-вторых, какая разница? Европа – давно царство смерти. У людей всегда была развита потребность в жестокости и страсть к убийству. Ça booster le moral!
Роман Ирины Муравьевой «Веселые ребята» стал событием 2005 года. Он не только вошел в short-list Букеровской премии, был издан на нескольких иностранных языках, но и вызвал лавину откликов. Чем же так привлекло читателей и издателей это произведение?«Веселые ребята» — это роман о московских Дафнисе и Хлое конца шестидесятых. Это роман об их первой любви и нарастающей сексуальности, с которой они обращаются так же, как и их античные предшественники, несмотря на запугивания родителей, ханжеское морализаторство учителей, требования кодекса молодых строителей коммунизма.Обращение автора к теме пола показательно: по отношению к сексу, его проблемам можно дать исчерпывающую характеристику времени и миру.
В календаре есть особая дата, объединяющая всех людей нашей страны от мала до велика. Единый порыв заставляет их строгать оливье, закупать шампанское и загадывать желания во время боя курантов. Таково традиционное празднование Нового года. Но иногда оно идет не по привычным канонам. Особенно часто это случается у писателей, чья творческая натура постоянно вовлекает их в приключения. В этом сборнике – самые яркие и позитивные рассказы о Новом годе из жизни лучших современных писателей.
«…Увез ее куда-то любимый человек. Нам с бабушкой писала редко, а потом и вовсе перестала. Так что я выросла без материнской ласки. Жили мы бедно, на одну бабушкину пенсию, а она еще выпить любила, потому что у нее, Вася, тоже жизнь была тяжелая, одно горе. Я в школе училась хорошо, книжки любила читать, про любовь очень любила, и фильмов много про любовь смотрела. И я, Вася, думаю, что ничего нет лучше, чем когда один человек другого любит и у них дети родятся…».
Роман «Любовь фрау Клейст» — это не попсовая песенка-одногодка, а виртуозное симфоническое произведение, созданное на века. Это роман-музыка, которую можно слушать многократно, потому что все в ней — наслаждение: великолепный язык, поразительное чувство ритма, полифония мотивов и та правда, которая приоткрывает завесу над вечностью. Это роман о любви, которая защищает человека от постоянного осознания своей смертности. Это книга о страсти, которая, как тайфун, вовлекает в свой дикий счастливый вираж две души и разрушает все вокруг.
Вчерашняя гимназистка, воздушная барышня, воспитанная на стихах Пушкина, превращается в любящую женщину и самоотверженную мать. Для её маленькой семейной жизни большие исторические потрясения начала XX века – простые будни, когда смерть – обычное явление; когда привычен страх, что ты вынешь из конверта письмо от того, кого уже нет. И невозможно уберечься от страданий. Но они не только пригибают к земле, но и направляют ввысь.«Барышня» – первый роман семейной саги, задуманной автором в трёх книгах.
Полина ничего не делала, чтобы быть красивой, – ее великолепие было дано ей природой. Ни отрок, ни муж, ни старец не могли пройти мимо прекрасной девушки. Соблазненная учителем сольфеджио, Попелька (так звали ее родители) вскоре стала Музой писателя. Потом художника. Затем талантливого скрипача. В ее движении – из рук в руки – скрывался поиск. Поиск того абсолюта, который делает любовь – взаимной, счастье – полным, красоту – вечной, сродни «Песни Песней» царя Соломона.
Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
«В загородном летнем доме жили Филемон и Бавкида. Солнце просачивалось сквозь плотные занавески и горячими пятнами расползалось по отвисшему во сне бульдожьему подбородку Филемона, его слипшейся морщинистой шее, потом, скользнув влево, на соседнюю кровать, находило корявую, сухую руку Бавкиды, вытянутую на шелковом одеяле, освещало ее ногти, жилы, коричневые старческие пятна, ползло вверх, добиралось до открытого рта, поросшего черными волосками, усмехалось, тускнело и уходило из этой комнаты, потеряв всякий интерес к спящим.
Сборник повестей и рассказов Ирины Муравьевой включает как уже известные читателям, так и новые произведения, в том числе – «Медвежий букварь», о котором журнал «Новый мир» отозвался как о тексте, в котором представлена «гениальная работа с языком». Рассказ «На краю» также был удостоен высокой оценки: он был включен в сборник 26 лучших произведений женщин-писателей мира.Автор не боится обращаться к самым потаенным и темным сторонам человеческой души – куда мы сами чаще всего предпочитаем не заглядывать.
Сильна как смерть – это о ней, именно об этой любви. Для которой ничего не значит расстояние Нью-Йорк – Москва. И время. И возраст. И непрерывная цепь страданий. Но если сам человек после выпавших ему потрясений не может остаться прежним, останется ли прежней любовь? Действительно ли «что было, то и теперь есть», как сказано в Библии? Герои романа «Портрет Алтовити» видят, что всё в этой жизни – люди, события, грехи и ошибки – непостижимо и трагически связано, но стараются вырваться из замкнутого круга. Потому что верят – кроме этой, неправильно прожитой, есть другая, подлинная жизнь.