День ангела - [6]

— Простите, — вдруг нарушил молчание «дипломат», — я полагаю, что к обсуждению данного вопроса следует привлечь наших гостей — всё-таки решается и их судьба. Посему предлагаю перейти на звук.

Я с симпатией посмотрел на него. Заступился за соплеменников. Не холуй, значит, инопланетный, свой голос здесь имеет.

— Ты прав, Геннадий, — своим серебряным голоском отозвался прежний ангел — и вообще, мы ведём себя нетактично. У людей принято знакомиться, а мы даже не представились нашим гостям.

— Имеет ли смысл? — с сомнением произнёс бритоголовый.

— Безусловно имеет. Извините, но ваши имена и даже род занятий нам известны. Кто скажет? Может, Пётр Иваныч?

— Ну что ж, могу и я, — откашлялся дед. — Меня, значит, Пётр Иваныч кличут, фамилия Дымов. Можно также просто Иванычем или дедом — кому как удобней, я без обид. Я тутошний станционный смотритель, он же сторож, он же кухарь, а в миру ещё и лесник.

Дед Пётр Иваныч налил себе чаю, не спеша подул в чашку, с шумом отхлебнул.

— Иваныч, — негромко напомнил ангел.

— Да-да. Вот это, — жест в сторону «дипломата», — Геннадий Алексаныч Меньшиков, прямо так и есть. Наш тайный представитель, значит, в органах власти, адвокат и акула бизнеса.

— Это да, — насмешливо фыркнула наша вчерашняя жертва. Видимо, знала что-то такое.

— Вон та, смешливая, — тычок пальцем в её сторону, — Иолла, а полностью выговорить трудно. Да я её для простоты Иркой зову. Ничего, отзывается.

— Да сколько угодно, — снова фыркнула Иолла-Ирка.

— Оперативный сотрудник, значит. Вчера состояла на очередном дежурстве. Результаты вам известны.

Иолла-Ирка поперхнулась молоком.

— Ладно, они промеж себя вроде как разберутся. Не судите, да не судимы будете.

— Иваныч, меньше философии. Время, — опять подал голос тот же ангел. Наверное, он здесь за главного. Как там у них — архангел, что ли?

Дружный смех. Я же совсем забыл, что они читают мысли.

— В самую точку, Рома, — прогудел дед. — Мы, человечий персонал базы то есть, так меж собой Уэфа и зовём. А полное имечко у него ещё хлеще, чем у Ирки. Здешний координатор. Большое начальство и умнейшая голова. Да дураков здесь и не держат. Не та работа.

— Иваныч, ты неисправим, — вздохнул Уэф.

— Это, — продолжал дед Иваныч, указывая на бритоголового, — Николай Алексеич Хрустов, известный среди местной шпаны как Колян и Хруст. Агент влияния, значит, среди молодёжи. Стиляга.

— Иваныч, «стиляга» — архаизм. Теперь говорят «конкретный пацан», — подал голос бритоголовый Колян-Хруст.

— Во-во, я и говорю. Пацан и есть, и притом конкретный. Дитё, несмотря на размеры. Но на голову тоже ничего. И службу держит справно.

Дед Иваныч налил себе вторую чашку чая, подул и отхлебнул. Зажмурился — горячо.

— Остальные оперативные сотрудники — вот они. Это Аина, Аня по-нашему, это Иого — Игорёк, стало быть, это Кио — мы его так и зовём, а это вот Мауна, Маша, ихняя и наша докторша, — кивок в сторону девочки-ангела, извлёкшей меня из витализатора. — Супруга начальника, между прочим.

«Разве у ангелов есть супруги?» — промелькнула у меня мимолётная мысль. Но дед Иваныч уловил.

— Само собой. Что же они, не люди?

— И чем же вы здесь все занимаетесь? — вдруг подал голос наш Михалыч.

— Как обычно, уважаемый Семён Михайлович, — серьёзно, без улыбки ответил Уэф. — Сеем разумное, доброе, вечное. Как всегда и везде.

Я в замешательстве огляделся, но ни на одном лице не увидел и намёка на усмешку. Даже смешливая Иолла сохраняла полную серьёзность. И я вдруг как-то сразу поверил. Само собой, разумное, доброе и вечное. Как же может быть иначе?

— А конкретнее? — услышал я голос Ильи.

— А вот это уже будут совершенно излишние подробности, — опять без тени улыбки произнёс Уэф. — Простите, но время здорово поджимает. Изложу вкратце своё видение ситуации. Оперативный сотрудник… — секундная заминка, — Иолла, находясь на дежурстве, грубо нарушила правила безопасности. Купаться на озере следует в нерабочее время.

Иолла, которую я про себя уже твёрдо решил называть Ирочкой, смотрела в пол.

— Закончив водные процедуры, — невозмутимо продолжал Уэф, — она вспомнила, что не произвела обход и не активировала дендроидов внешней охраны после профилактики. Кстати, к своему счастью, и этих людей тоже, — кивок в нашу сторону. — Вряд ли дендроиды пропустили бы твоих спасителей живыми. Они же приняли бы их за бандитов-похитителей, неужели не ясно?

Ирочка всхлипнула.

— Решив исправить упущение, она полетела в лес, но уронила личное оружие — перстень-парализатор, что само по себе сделать не так легко, тут нужно постараться.

Ирочка всхлипнула дважды.

Я перевёл взгляд на руки сидящих за столом. У всех ангелов на тонких пальчиках красовались изящной работы перстни, с блестящим камешком. Ясно. Вот меня чем, значит…

Встретив мой взгляд, мой недавний конвоир — Иого, вроде? — обезоруживающе улыбнулся и совсем по-человечьи пожал плечами — мол, извини, на войне как на войне. Ладно уж, стрелок ворошиловский.

— …Спикировав к земле в попытке поймать перстень на лету, она умудрилась произвести лобовое столкновение с автомобилем — единственным, между прочим, в радиусе десятка километров на тот момент. Крылатое существо — с наземной машиной…