Демоны да Винчи - [4]
Зверек потянулся за очередным кусочком лакомства и прихватил зубами изящный пальчик своей наперсницы зубами, на коже показалась капелька крови, синьора вскрикнула, поспешила убрать животное в плетеную корзину и прикрыла крышкой.
Боясь запамятовать хоть волосок, Леонардо как одержимый бросился делать наброски различных частей тела и положений этого крошеного существа, в котором белоснежная, ангельская чистота соединилась с дерзкой, всепоглощающей страстью. Был ли он похож на свою хозяйку? Возможно ли в этой обители греха, именуемой Флоренция, чтобы страстная любовница сохранила кротость и чистоту в своем сердце? Если бы ему выпала удача повстречать такую женщину, он непременно запечатлел бы ее прелесть, с этим дивным существом в руках, изобразив ее облаченной в пурпур и аметисты…
Он так увлекся работой, что потерял счет времени, только звук хлопнувшей двери вернул его обратно в реальность. Доверительница покидала отцовский дом! Леонардо остался всего один, призрачный шанс увидеть ее — он бросился прочь из кабинета, миновал пустые темные коридоры, быстрее потоков воздуха, сочившихся из приоткрытых окон, выскочил во двор и успел увидать, как отцовская гостья садится в паланкин. Но прежде чем затворить шторки она на мгновенье приподняла покрывало, посмотрела вверх и улыбнулась зыбкому лунному свету.
Слуги подняли носилки — без гербов, но солидной, дорогой работы и двинулись в темноту городских улиц, впереди и позади паланкина шагали факельщики.
Конечно, отец ничего не расскажет о своей ночной гостье — поручение доверителя для правоведа так же свято, как исповедь для священнослужителя. Но желание проникнуть в секрет маленькой шкатулки снедало Леонардо, еще сильнее ему хотелось снова увидать лицо незнакомой мадонны [5]. Без раздумий он последовал за огоньком факела и углубился в лабиринты городских улиц.
Флоренция славится великолепными палаццо: всякому, кто поставит в черте города каменный дом ценой свыше ста флоринов, даруется гражданство, однако большинство горожан продолжает ютиться в негодящих постройках на узеньких улочках, даже днем солнечным лучам тяжело пробиться сквозь их смыкающиеся кровли, а в предрассветный час здесь такая темень, словно глаза выкололи. Леонардо, оскальзываясь на помоях и блевотине, спотыкаясь о мусорные кучи, наконец, наткнулся на строительные мостки и чертыхнулся — свет факела исчез во мраке.
Улица впереди была пуста!
Леонардо остановился и прислушался, пытаясь разобрать звук шагов, но возня и поскуливание бродячих собак, учуявших крыс в груде отбросов, заглушали все прочие звуки. Он свернул в ближайший проулок и уперся в глухую стену, которая была выше человеческого роста. Пришлось прибавить шагу и возвратиться назад — все напрасно! Ни следа процессии, ни проблеска света за окнами, ни редких фонарей у дверей поблизости не наблюдалось. Обитатели кварталов радовались редкому выходному и разбрелись по набережным и площадям — распивать дрянное вино, горланить песни да глазеть на фейерверки, карнавальные представления и яркие костюмы. Непривычная тишина и безлюдье вселяли тревогу, пока из темноты не потянуло влажной прохладой: значит река Арно где-то рядом, значит незнакомка со своими сопровождающими могла свернуть к реке и погрузиться в лодку! Почти бегом он ринулся навстречу запаху воды.
Около моста толпились люди, мелькали шлемы городской стражи. Пытаясь унять сердцебиение, Леонардо окликнул ближайшего горожанина:
— Эй, приятель, что там стряслось?
— Вроде кто-то утоп, — не оглядываясь бросил тот.
— Ни в коем разе, синьоры, ни в коем разе! — Из толпы вынырнул стражник, бывший изрядно навеселе. — Какая-то потаскушка набросилась на дармовые сладости, подавилась и отдала душу Господу. Такие дела, синьоры, такие дела. Сейчас оттащим тело в госпиталь Святой Марии, подвалы у них холодные, пускай полежит, авось сыщется родня, хоть похоронят дуреху по-людски.
Расспрашивать дальше не имело никакого смысла — подобные горестные происшествия не редкость в дни больших праздников. Перебравшие горожане умудряются свалиться в сточные канавы и утопнуть, разгорячившиеся спорщики затевали драки со смертельным исходом или лоточники решались распродать товар настолько негодящий, что пара-тройка покупателей непременно отравится. Ничего странного. Такие случаи интересовали Леонардо исключительно как источник трупов для анатомических штудий. За пару монет сторожа госпиталя соглашались продать невостребованных покойников — все лучше, чем хоронить их за счет прохудившейся городской казны.
Но сегодня его мало занимала наука. Обогнув толпу, Леонардо некоторое время вглядывался в лодки, лениво скользившие среди клочьев утреннего тумана: но обладательницы шкатулки с секретом среди пассажиров он так и не обнаружил. Возможно, она улетела в небо, как ведьма из жутких историй, которые он в малолетстве слышал от дядюшки. Осталось только одно, последнее утешение — любоваться лунным свечением, таинственным, как алхимическая амальгама, а потом возвратиться в свою комнатку-студиоло на верхнем этаже мастерской и запечатлеть зыбкую прелесть незнакомки, пока память еще свежа, а в пальцах пульсирует энергия недавних набросков.
Даже великие гении, которых мы привыкли видеть на портретах и в учебниках почтенными старцами, когда-то были молоды. И молодость эта, как водится, была бурной — возрастом неистовых страстей, любовных похождений, опасных авантюр и смертельного риска. Не стал исключением и Микеланджело Буонаротти, с юных лет боровшийся не только против тьмы, варварства и хаоса, но и с собственными демонами. 1496 год. Во Флоренции свирепствуют чума и беспощадный серийный убийца-душитель. Ползут зловещие слухи, что это не просто маньяк, а исчадие ада — то ли призрак, то ли ожившая статуя жестокого языческого бога.
Двое мужчин сражаются за сердце золотоволосой Аделаиды Диринг, чья красота расцвела точно дикий цветок в деревенской глуши. Первый – мужественный, отважный Крег Мак-Дугал, сосланный в Австралию за преступление, которого не совершал. Второй – Джон Блэндингс, могущественный и властный богач. Двое мужчин одержимы страстью к одной женщине, готовы ради нее пойти на все. Аделаиде предстоит сделать трудный выбор, который решит ее судьбу…
Кровью и слезами полита дорога к трону, не бывает любви в браках венценосных особ... Вес это знала прекрасная польская паненка Марина Мнишек, но ничто не могло остановить ее в желании стать великой русской царицей. Влюбленный в нее без памяти безродный авантюрист, который выдает себя за царевича Димитрия и пытается захватить русский престол, готов бросить все к ногам Марины. Но гордая красавица требует лишь одного – стань царем, и тогда я твоя...
На портретах они величавы и неприступны. Их судьбы окружены домыслами, сплетнями, наветами как современников, так и потомков. А какими были эти женщины на самом деле? Доводилось ли им испытать то, что было доступно простым подданным: любить и быть любимыми? Мужья цариц могли заводить фавориток и прилюдно оказывать им знаки внимания… Поэтому только тайно, стыдясь и скрываясь, жены самодержцев давали волю своим чувствам.О счастливой и несчастной любви русских правительниц: княгини Ольги, дочери Петра Великого Елизаветы, императрицы Анны Иоанновны и других – читайте в блистательных новеллах Елены Арсеньевой…
Веселье в родовом поместье завершилось скандалом – невеста хозяина, прекрасная Дженна Холлингсуорт, неожиданно обвенчалась с другим.Конечно, страсть не знает пределов и не признает доводов рассудка. Однако скоро опьянение первых дней и ночей замужества проходит, и новобрачная все чаще задает себе вопрос: за кого она все-таки вышла замуж?Саймон Радерфорд невероятно похож на знаменитого разбойника по прозвищу Ястреб, которого Дженна считает убийцей своего отца.Не обманывает ли ее память? Ведь Дженна видела Ястреба лишь однажды.
Когда ты принимаешь решение отправиться на поиски своего счастья, то нужно не только смотреть по сторонам, но иногда и глядеть себе под ноги. (2005-2006)
«Возлюбленных все убивают», — сказал однажды Оскар Уайльд и этими словами печально и гениально сформулировал некое явление, которое существовало столетия до него и будет, увы, существовать столетия после. Будет существовать всегда, доколе есть на свете любящие и любимые, потому что не всегда любовь обоюдна и не всегда приносит она только счастье. Человек — существо несовершенное. И, к сожалению, не слишком-то доброе. Если он обижен тем, что его недооценивает любимая или любимый, если на его чувства не отвечают, он склонен озлобляться, а порою и мстить.Месть за поруганную любовь — преступление ли это? Разве не следует наказать того, кто предал тебя, кто изменил?.