Демон внутри - [2]

Я помню, как Лино притащил мне какие-то свои игрушки, когда я был тяжело ранен. Действие абсолютно бесполезное, потому что мне всякие мячики не нужны, но полностью искреннее. И своего смотрителя он защищал до конца, я уверен в этом.

— Лита… от чего он погиб?

Мы оба знали, что я имею в виду не Женьку. Горе горем, но я должен знать.

— Он сгорел, — голос Литы звучал сдавленно. — Предполагается… что его сожгли заживо.

Я чуть заметно кивнул, хотя понимал далеко не все. Зверя первой серии можно сжечь заживо — даже меня можно сжечь заживо! Но для этого зверя первой серии нужно сначала поймать, а потом связать чем-то таким, что он не порвет — веревки или цепи будет недостаточно. Мы хорошо переносим высокие температуры и горим не за одну секунду!

Эти «похороны» не были обязательной церемонией, приходили только те, кто хотел. Я предполагал, что кроме нас с Литой тут вообще никого не будет, но просчитался.

Звери воспринимают смерть несколько иначе, чем люди, мы не хороним и не прощаемся с умершими. Поэтому и многие звери первой серии, знавшие о похоронах, вообще не обратили на эту новость никакого внимания. Но некоторые пришли! Причем я чувствовал, что пришли они сами, без принуждения, потому что хотели быть здесь.

Люди меняют нас; иногда это неплохо.

Первым, что я увидел, был Лино. Он лежал на широкой платформе, на которой его и будут сжигать — гробов нам не полагалось. Зверь первой серии замер именно так, как умер, чешуя словно окаменела. Руки его были подняты к лицу, когти выпущены, как и шип на хвосте. Сам хвост застыл изогнутым в какой-то беспомощной нерешительности, будто Лино хотел ударить, но не знал, куда.

Да, он определенно сгорел: его медная от природы чешуя была покрыта толстым слоем копоти. Но такая поза указывала, что он не был связан! Как же его умудрились сжечь?

Я почувствовал, как Лита осторожно дотрагивается до моей руки, и убрал чешую. Моя смотрительница тут же вложила свою руку в мою, но ничего не сказала.

Я обвел взглядом помещение; мне хотелось знать, кто пришел. Присутствие Артема и Титана меня нисколько не удивило — они бы не пришли, только если бы были на задании. Появились даже Виктор и Кэти, которых я давно не видел, потому что Кэти ожидала детеныша. Сейчас с этим, судя по всему, покончено, потому что я не чувствовал в ней иной жизни.

Цербер пришел в сопровождении Егора, что довольно странно — обычно его смотритель игнорировал мероприятия, связанные со зверями. Теперь же Егор стоял здесь, со всеми, и я чувствовал исходившую от него печаль. Ну надо же… похоже, я его недооценил.

Некоторые звери пришли без смотрителей. В первую очередь, это был Оскар — Юлию, которой близился срок рожать, наконец-то попросили покинуть базу. Вообще-то, я нормально относился к Юлии, но вид беременной самки заставлял меня нервничать, так что я был рад, когда она ушла. А Оскар снова работал с нами; я не возражал.

Пришли Алтай и Ева… Алтай знал Лино, они часто тренировались вместе, вместе и играли. Оба обожали гонять мяч по стадиону: Лино — от неумения развлечь себя иными способами, Алтай — от гиперактивности. А вот что забыла тут Ева — непонятно. Я чувствовал, что от нее исходит скорее не грусть, а удивление. Это не ее вина, она ведь почти не знала Лино, так что нет смысла злиться на нее… но зачем она тогда приперлась?!

Но больше всего меня удивило присутствие здесь Лео. Я его уже давно не видел — наши смотрители находились не в лучших отношениях. Лео был неплохой, в этом я убедился, когда мы работали вместе, но и не особо эмоциональный.

Он пришел один, без Никиты, затаился в углу и наблюдал за происходящим. Кто бы мог подумать, что он способен понять такую ситуацию!

Никто ничего не говорил, но неловкости не было. Знаю, на человеческих похоронах принято произносить что-то хорошее о том, кого уже нет. Но сейчас это было бы фарсом. Мы звери, хотя и приблизившиеся к людям. Нам это не нужно…

И все же было кое-что, что я хотел понять, прежде чем Лино навсегда исчезнет из этого мира. Поэтому я отпустил руку Литы и направился к платформе. Моя смотрительница, вероятно, почувствовала, что сейчас мне компания не нужна, и осталась на месте.

Глаза Лино были широко распахнуты, но затянуты мутной пленкой — наверное, так повлиял огонь. Я бы и хотел их закрыть, но было уже поздно… Видеть его таким казалось неправильным. Звери воды не должны сгорать!

Я прикрыл глаза, чтобы усилить другие свои чувства, и сосредоточился на восприятии запаха. Запахи гари, сажи и копоти… Далекий запах дыма… Запах гниения, пока еще совсем легкий, но набирающий силу… Запаха горелой плоти нет!

Я присмотрелся к трупу внимательней; тяжело было воспринимать Лино как труп. Только сажа, никаких повреждений. А вот жабры открыты, они так и застыли поднятыми. Что-то тут не так!

Я выпустил хвостовой шип и поднес его к застывшей руке Лино. Люди за моей спиной заволновались, звери — нет. Я знал их, а они знали меня. Многие из них признавали меня чуть ли не вожаком стаи… даже если стаи нет.

— Кароль, что ты делаешь? — поинтересовалась моя смотрительница. Без возмущения.

— Так надо, — отозвался я. Объяснять было долго, это я буду делать, если мои предположения подтвердятся.