Демон в дюнах - [9]

Я только отмахнулся.

Кевин вздохнул. Сунул «Кент» обратно в карман.

— Дело дрянь.

— Угу.

Тем не менее через неделю Бренда Наррамор меня простила.

Во вторую субботу нашего семейного отдыха она невозмутимо прошагала по пляжу, облаченная лишь в бикини и большие солнцезащитные очки. Ее волосы были всклокочены и напоминали бушующие волны с клубком свернувшихся в них змей. Никуда не сворачивая, она подошла к полотенцам, которые мы с Джерри и Кевином разложили на песке.

Она перебросила ручки пляжной сумки через плечо, а на свободной руке, как корзинку с ланчем, несла портативный приемник, который мерно покачивался у ее бедра, касаясь туго обтянувшей ее эластичной ткани купальника. Кажется, из дребезжащего динамика ее транзистора фирмы «Sanyo» плыла популярная тогда песня «Мои глаза обожали тебя».

— Я помню, как впервые напилась, — негромко сказала она, и мои глаза исполнили то, о чем шла речь в песне.

У меня во рту пересохло от волнения.

— И как это было? — еле ворочая похожим на сгоревшую гренку языком, все-таки сумел выговорить я.

— Я увидела гигантских ящериц. — Она высунула язык, имитируя ловлю воображаемых мух. Потом облизала губы. — А где твои дружки?

Я кивнул налево, где Джерри и Кевин флиртовали с двумя жизнерадостными блондинками, разложившими свое покрывало рядом с нашими полотенцами. Старшеклассницы. После шести дней непрерывного зажигания со студентками мои друзья решили немного «снизить свои стандарты».

— Тебе здесь не надоело? — спросила Бренда.

— Еще как.

— Ты когда-нибудь бывал в «Доме с привидениями» на променаде?

— Один раз был. Еще маленьким.

— А ты бывал там с девушкой?

Я смог только потрясти головой.

— Там темно, Дэвид. По-настоящему темно. Никто не увидит, как ты делаешь то, что тебе хочется делать.

Мы направились на променад Сисайд-Хайтс.

— Мои чванливые подружки в колледже называют этот городок Слизсайд-Хайтс,[3] — сообщила Бренда, когда мы оказались среди пинбольных автоматов и мигающих разноцветными огоньками тележек с попкорном.

— Насколько я понимаю, они здесь уже бывали?

Она рассмеялась. Взяла меня под руку.

— У тебя есть курево, Дейв?

— Не-а.

— Ты уже бросил?

— Вроде того. Наверное.

— Скверно.

Я вытащил из-за пояса плавок размокшую долларовую бумажку.

— Здесь тоже продают сигареты, — утешил я Бренду, кивая в сторону табачной лавки, зажатой между киоском, торгующим чипсами, и скибольной галереей. — Ты все еще предпочитаешь «Дорал»?

Она кивнула.

— Ментоловые, верно?

— Верно.

— Подожди меня здесь. Смотри не исчезни.

И она не исчезла. Во всяком случае, тогда.

В 1975 году шестнадцатилетнему подростку было очень просто купить сигареты. Курили практически все. Бренда рассказывала, что в ее колледже можно было курить даже на занятиях. На каждой парте стояли одноразовые пепельницы.

Я вручил ей две пачки ментолового «Дорала».

— Всего по сорок центов за пачку.

— Спасибо, Дейв.

Она сняла с пачки целлофановую обертку и быстро закурила. Я помню, что пока она не сделала первую глубокую затяжку, ее руки слегка дрожали. Докурив, Бренда схватила меня за руки и привлекла к себе. Позволила мне ощутить свою грудь под тонкой тканью купальника.

— Приобретение моих сигареток тебя разорило?

Она выдохнула остатки дыма, притаившегося в ее роскошной груди, мне в лицо.

— Да, сегодня утром я прихватил с собой только один бакс…

Она игриво потянула на себя эластичный пояс моих плавок. Опустив глаза, взглянула на недвусмысленную выпуклость.

— Странно, твои карманы не выглядят пустыми.

Мои уши заалели, и я пожалел, что не пришел на пляж в джинсовых шортах. Подстраховавшись пластиковой раковиной.[4]

— Не переживай, Дейв. У меня есть деньги.

Со словами: «Я сбегаю за билетами», — она оторвалась от меня и зашагала к обшитому досками киоску кассы.

Как выяснилось, мы стояли перед «Населенным привидениями особняком доктора Шэллоугрейва», скрипучим аттракционом-страшилкой пирса Фантайм. Одновременно он являлся ближайшим аналогом настоящего «Тоннеля любви», которым располагал Сисайд-Хайтс. Бренда купила по пять билетов на каждого, и мы шагнули в ожидающую нас двухместную кабинку, исполненную в виде черепа.

— Добро пожаловать в ужасы Сисайд-Хайтс! — произнес парень, опустивший перед нами предохранительную дугу. С виду он был моим ровесником. У него было больше прыщей. Он также слишком долго пялился на Бренду, разглядывая ее тесный топ. Когда он наконец отошел от нашей кабинки, то восхищенно присвистнул и кивнул мне с видом знатока. — Хо-ороша-а, брат. Хо-ороша-а! — нараспев произнес он.

Кабинка дернулась и поехала вперед. Где-то под ногами бряцала тяговая цепь. Перед нами распахнулись ворота, и мы медленно погрузились в темный тоннель, наполненный клубящимся дымом, вспышками ультрафиолетовых фонарей, звоном колоколов и сентиментальной органной музыкой.

Бренда тесно прижалась ко мне. Я обнял ее одной рукой.

Сняв мою ладонь со своего плеча, она положила ее себе на грудь.

— Добро пожаловать в мой дом с привидениями! — зловеще загудел из динамиков записанный на магнитофон голос. — Катайтесь с миром! Ах-ха-ха!

Я услышал сопровождающийся негромким шипением щелчок пневматического механизма. Распахнулись дотоле незаметные двери, и из темных шкафов, размахивая костями, вылетели два скелета в истлевшей одежде.