– Ты смотри – жив!… – выдал просто, видимо опешив, яростно «крестясь» Дербун. Первый треугольник вышел скомкано, поэтому он следом, заполировал вторым. – У него же даже сердце не билось! – и он праведно крутанул третий.
– Не билось… – Фетьяр согласился с ним, и тоже перекрестился, набросив и на себя треугольник.
– Это похоже на чудо… Воскрес!!! – Епископ Фетьяр, расширив глаза уставился на Архиепископа. – Иезус…
Зельдиус недовольно отмахнулся головой, и подозрительно пожевал губами. Мое воскрешение, ему совершенно не пришлось по душе и насторожило.
– Фетьяр проверь, он жив, или спонтанно поднялся?… – недоверчиво покосился на него Архиепископ. – Зерен много… Правда, все они за городом. Но он там был… Вдруг одно, ему досталось?
– Да, Ваше Преосвященство… – произнес Епископ, и тут же приложив к моему рту зеркало, утвердительно кивнул, потом прощупал пульс. – Он жив! – он уведомил, вздрогнувшим голосом.
Я открыл свои глаза, и стал «затравленно» оглядываться, демонстрируя живость.
– Он точно жив!… – согласился с ним Дербун, – Воскрес… – но тут же встретившись со взглядом Зельдиуса, оценивающе-прищуренным, пронзающе-недобрым, мгновенно забыл о какой-либо религиозности, вернувшись к абсолютной практичности. – Будете, задавать вопросы?! – уточнил он с глубоким поклоном у Архиепископа.
– Да. Он дозрел… Подымите его, в вертикальное положение, – распорядился Зельдиус, буравя меня глазами.
– Сейчас!… – отозвался Фетьяр, и начал скрипеть воротом, подымая.
– Водичкой, святой, окатить?! – уточнил Дербун, направившись к бочке.
– Не нужно… – отозвался Зельдиус, – сейчас это может только навредить. Жизнь иссякнет, и мы с ним распрощаемся, так ничего и не узнав… Обернуться, теперь, он все равно не сможет, – рассудительно, – ему не подвластна даже частичная трансформация – видите, глаза затухли. Полностью… А когда подобные ему испытывают ярость, и боль, это в принципе не возможно. Так что, разогрет он именно так, как нужно… – и он победно ухмыльнулся, успокаиваясь, и возвращаясь полностью в себя.
Вперил в меня испытующий взгляд.
Я старательно напустил на себя крайне испуганный вид. В глаза, побольше безысходности и отчаянья… Слабо повертел головой, еще более «убеждаясь», что лучше все рассказать и быстро умереть, чем продолжить зверские мучения, а потом еще и насладиться костром…
– Что же ты молчишь?… – елейным голосом, протянул Архиепископ. – Или нечего сказать? До этого, вроде как было… Или продолжить? – и он покосился на вздрогнувшего от вожделения Сусюра.
А я проследив за его взглядом, картинно расширил в ужасе глаза.
– Племянник, вот, разговаривать с тобой не хочет. И очень хочет с тобой дальше, позабавиться… Впрочем я не столь категоричен, – он выдавил подобие доброй улыбки, – и гораздо более великодушен, и милостив… Расскажи, что знаешь, – и он покосился на стол с артефактами, – и я подарю смерть и отпущение грехов. Быструю смерть, и на костер ты отправишься уже мертвым. А твоя душа, освободившись, отправится в Небесные Сады, для вечной славной охоты… Так, как?!!
И Граф Дварский, с намеком, приподнял светящую малиновым, активно и долго шипевшую на мне ранее, свою любимую печать. Привычно сплюнул на нее, зашипев…
– Да, я расскажу… – я облизнул пересохшие, облепленные мерзкой, пахнущей невесть чем смолой губы, – Я все расскажу… – поспешил я обреченно. – Взываю к вашей милости… – Зельдиус удовлетворенно кивнул.
– Подарите Смерть, мне и моим волчицам. Быструю Смерть. Без мучений… – я кинул на них, жалостливый взгляд, как будто не желая, чтобы и они испытали то же, что пришлось мне.
– Продолжай!… – улыбнулся Зельдиус, поощряя. А я, неверяще уставился на него. – Я обещаю, если плата окажется равноценной, тому, что несметное количество прихожан, сегодня останутся без удовольствия лицезрения корчащихся в огне грешных ведьм, вы умрете быстро. И дальнейшее вас уже волновать не будет. Так как вы уже будете очень далеко. В Небесном Лесу… – и он торжественно посмотрел вверх, как бы гарантируя, и скрепляя. Никаких молний, естественно с неба не сорвалось.
Я про себя, недобро улыбнулся.
– Хорошо, Святой Отец… – я вновь облизал губы. Болезненно вздохнул… – Рассказать нужно много… – я слабо кашлянул и судорожно скривился. – Мне что-то… мешает. Говорить… Справа под ребром… – и я постарался увидеть, что там, но «ослабев» оставил, бессмысленную попытку.
Уставившись на кровоточащий кол, воткнутый в печень, присутствующие переглянулись, а Архиепископ, покосившись на сглотнувшего племянника, недобро поджал губы. Впрочем, тут же исправился и напустил на лицо сладкой доброты.
– Ничего, сын мой, ты постарайся… Поторопись… Выражай мысли лаконично, и успеешь!… – и он поощрительно улыбнулся.
Я кивнул, коротко взглянул на зареванную, с красными кругами вокруг глаз, Елену, и почти такую же Алину… Вернув взгляд к Зельдиусу, вновь обреченно кивнул, и начал:
- Меч, просто меч. Артефакт, но свойств не знаю… – Зельдиус недовольно приподнял бровь.
– Острый… Очень острый. Словно бритва. Очень легкий… Коротковат… – Архиепископ бросил мрачный взгляд, в сторону Сусюра.
А я заметив, и «устрашившись», тут же продолжил, о более важном:
