Демон сна - [6]

А как же служба — сознание повернуло на соседнюю, тоже давно изъезженную колею. Разве хорошо забрасывать свои обязанности? И неужели я не могу найти забвение в работе? Нет. Там всё напоминает об Ане. Каждый раз, когда я использую свои способности, я словно опять воочию вижу, как тоненькая фигурка в синем платье тает во мраке ментального пространства, как тогда, когда я впервые увидел девушку в поместье её чародея-отца… Что же делать?..

Тиканье часов опять ворвалось извне и заглушило стук сильно колотящегося сердца: «Чтоде-лать? Чтоде-лать? Де-лать…» Потом донеслось только«…лать», и я почувствовал, к своей вящей радости, что засыпаю. Поплыл перед глазами серо-серебряный черноватый лунный свет, тихое пение послышалось сверху, я растворился в полупрозрачной серебряности и поплыл куда-то.

Но вдруг резкий звук вырвал меня из забытья. Лунный свет всё также слабо освещал спальню, ветер стих. Что же это был за звук? На кухне или в коридоре что-то упало, что ли? Но тут звук раздался вновь, и я понял его происхождение — это был болезненный стон. Похоже, кошмары опять пришли к моему собутыльнику. Значит, я был прав, когда предложил ночевать вместе.

Охая, я приподнялся на локте — ну и трещит же башка! — включил торшер и посмотрел в сторону друга. Марк разметался на кровати, почти сбросив на пол одеяло. Голова его дёргалась из стороны в сторону, а с тонких побледневших губ слетали тихие стоны, которые меня и разбудили. Вовремя! Я соскочил с кушетки, подбежал к другу и легонько похлопал его по щекам, пытаясь вырвать из сна. Тщетно. Я потряс его сильнее, но Марк не просыпался. На минуту я застыл в нерешительности. Что с моим другом? И что нужно сделать? Я попробовал включить «истинное зрение», но вокруг ничего не изменилось, только стены опять были из костей. Очень странно. Ведь ясно вижу же, что Марка что-то мучает. Или кто-то мучает? И, очевидно, это происходит во сне. Кто-то мучает его во сне… Какие-то тёмные догадки начали всплывать в мозгу, но пока что мутная с похмелья и больная моя голова не могла толком ничего сообразить. Одно было понятно — Марка срочно надо было разбудить.

Я босиком метнулся на кухню, снял с конфорки холодный чайник, вернулся в комнату, по пути сам жадно напившись прямо из носика, плеснул воды в руку и обрызгал лицо Марка. Потом ещё и ещё. И заорал ему прямо в ухо: «Марк!! Проснись!! Подъём!!»

Уф! Сработало. Несчастный поэт нечленораздельно замычал и медленно открыл тёмные безумные глаза.

— Что… — прохрипел он. — Что такое… Кто смеет от меня отрывать… — тут его взор стал чуть более осмысленным. — Андр… Андрюха!.. Где я был? Ммм…

Он вдруг застонал, как от сильной боли, рывком сел на кровати, затем спустил ноги на пол, согнулся, посидел так пару секунд, а затем, всё так же согнувшись, убежал в ванную.

Я осторожно ощупал простыню и подушку Марка. Да, опять мокрые, но не только от пота и пролитой мною воды. Там и ещё кое-что было. Например, капелька крови… Что же происходит? Может, это болезнь какая-то?

Я вздохнул, присел на свою кушетку и принялся собирать одежду со стула — похоже, спать больше не получится. Глянул на часы — пять утра, вот уж точно середина ночи. Я натянул джинсы и рубашку, выудил из кармана сильно початую пачку парацетамола, сунул таблетку между зубов и запил всё из того же чайника.

Из ванной послышался плеск воды, потом он затих, дверь открылась, и в коридоре появился Марк. Он был бледен и держался за стеночку, но, по крайней мере, стоял прямо. Я вскочил:

— Что с тобой было? Тебе опять приснился кошмар?

— Кажется, да, — хрипло ответил Марк, ковыляя к кровати и плюхаясь на одеяло. — Спасибо, что разбудил. Ирину видел опять. Набрасывалась на меня, почти душила, но не только… Стесняюсь сказать… Мне было хорошо, но почему-то ещё и очень больно. А сейчас такая слабость… Голова болит — но это понятно, отчего. И такое ощущение, что вообще всё болит. И ноги болят… вот здесь, — он показал на внутреннюю сторону бёдер. — Ходить еле могу.

— Ладно, — сказал я. — Вот тебе таблетка и ложись лежи.

Я протянул Марку обезболивающее и передал чайник. Марк выпил почти до конца всю воду и бессильно откинулся на подушку.

Я поставил чайник на стол и прилёг на кушетку поверх одеяла.

— Как ты думаешь, — слабым голосом спросил Марк. — Может, я чем-то болен? Может, надо к врачу идти?

Видимо, мысли наши совпадали. И в самом деле — что это могло быть, как не какое-то заболевание? С такими-то физиологическими реакциями? Мне пришло в голову, что неплохо было бы посоветоваться с Зиновьевым. Николай Анатольевич Зиновьев был директором отдела по борьбе с биологическими угрозами Организации и непосредственным куратором той самой миссии в Подмосковье. Сперва я не смог найти общий язык с этим строгим и требовательным руководителем и немного с ним даже поцапался, но после трагических событий, которыми закончилась операция в поместье Залесьевых, он был ко мне весьма доброжелателен, обеспечил мне реабилитацию и уход в нашей клинике на Тенистой улице в городе Яхроме, а затем уговорил Сефироса дать мне длительный отпуск. Я знал, что если обращусь к нему с таким вот случаем, как у Марка, он не откажет в помощи, и даже наоборот, похвалит за бдительность, если это действительно какая-то новая неизвестная болезнь или влияние тёмных сил на сны моего друга.