Демон Максвелла - [54]

Возможно, все три исследователя погружаются в размышления о своих научных занятиях, однако это не объясняет возникшего напряжения. По прошествии минуты общего молчания я интересуюсь тем, как работает космический датчик.

— Вполне удовлетворительно, — отвечает мне американец. — По крайней мере на Хефрене и Микериносе.

Он отпивает моего джин-тоника и снова склоняется над столом, пытаясь избавиться от оставшегося после остроты немца осадка. Он признает, что пока ничего сногсшибательного они не нашли, но возлагают большие надежды на Великую пирамиду.

— На этот раз будем сканировать ее с внешней стороны, а принимающее устройство поставим в покоях царицы. Думаю, к завтрашнему, на худой конец — к послезавтрашнему дню праздничные толпы рассосутся, и можно будет к этому приступить.

— И вы так собираетесь обращаться с прибором, который стоит миллион фунтов стерлингов? — возмущается настоящий англичанин. — Хотите, чтобы на него помочился какой-нибудь погонщик верблюдов? Это же дикие, непредсказуемые люди!

Я спрашиваю, что они надеются найти. Американец отвечает, что лично его интересует помещение с порнографическими иероглифами. Немец также надеется найти помещение, в котором находилось бы то, о чем мечтает каждый египтолог, — неразграбленный саркофаг. На это же надеются и студенты. Англичанин, к которому уже отчасти вернулось самообладание, заявляет, что лично он надеется положить конец всей этой ерундистике и пустой болтовне раз и навсегда.

— Скорей всего, мы откопаем какое-нибудь барахло, которому цена три пенса в базарный день. Но, по крайней мере, на этом все закончится.

— Так зачем же для этого рисковать прибором в миллион фунтов стерлингов? — спрашиваю я. — Как можно оправдать такие затраты?

— Поосторожнее. У нас не принято задавать такие вопросы, — отвечает немец, обращая на меня свою ласковую улыбку, обжигающую, как удар хлыста.

— Это верно, — поддерживает его американец. — Подобные вопросы нам будут задавать дома. На те деньги, которые были вложены в экспедицию, Стэнфорд мог бы возвести собственную пирамиду.

— Вот я и говорю! А на что они надеются? Почему бы...

Я не успел договорить. Полотняный пиджак соскальзывает с колен немца, обнаруживая причину таинственных флюидов, паривших над столом, — одной рукой он держит мясистую лапу американца, а другой — руку сидящего рядом египетского студента. Все дипломатично переводят взгляды на выпивку и арахис. А англичанин предпочитает перевести внимание на меня.

— Ты хочешь знать, что почем, малыш? Каковы ставки? Ладно, давайте выложим карты на стол. — Он расчищает на столе свободное от скорлупы место.

— Во-первых, позволь мне перечислить уже известные факты. Эта пирамида является многомерным универсальным и межнациональным бюро стандартов, созданным для сохранения и передачи таких абсолютных понятий, как чертов дюйм, десять миллионов которых составляет величину земной оси, формулу длины окружности, вес нашего тела, длину солнечного года, включая високосный, уж не говоря о длине нашей орбиты вокруг солнца и приливном торможении, создающем неравномерность движения полюсов, что определяет смену равноденствий раз в 26 920 лет. И сейчас мы вступаем в эпоху Водолея.

А заглянув в глубь нашего каменного сейфа, мы обнаружили такие ценные вещи, как зачатки геометрии, стереометрии, тригонометрии и, возможно, нечто гораздо более ценное, чем все эти бытовые размеры вместе взятые, а именно величайшие математические находки — число «пи» — эту недоказуемую константу, являющуюся ключом к любой окружности, число «фи», определяющее золотое сечение нашей эстетики, которое дает нам возможность бесконечно переходить от двух к трем, от трех к пяти, от пяти к восьми и от восьми к тринадцати, и теорему Пифагора, которая является всего лишь хитроумной амальгамой первых двух открытий и имеет к Пифагору такое же отношение, как душа к Эрику Клэптону.

— Браво! — захлопал в ладоши немец, но англичанина было уже не остановить.

— Дивиденды представляются довольно привлекательными. Если допустить, что до сих пор мы воспринимали заключенную в пирамиде информацию только в известных нам категориях, то сколько в этом чертовом ящике может содержаться такого, чего мы еще не видим. Если ребята знали о солнце настолько много, что умели пользоваться его лучами и их отражением и даже периодически возникающими пятнами на солнце, почему бы им не иметь представления о солнечной энергии? И если они были способны на создание столь точной астрономии, что выстроили каменный коридор параллельно земной оси, а саму пирамиду разместили так, что радиус Земли, проходя через ее вершину, указывает на одну из звезд созвездия Плеяд, вокруг которой вращаются шесть других созвездий, возможно включая наше Солнце, то неужели у них нет еще каких-нибудь полезных для HACA сведений? Созывайте всех — и Министерство внутренних дел, и ООН, и Пентагон. Что для Пентагона несколько миллиардов долларов, если в результате исследований он сможет наложить руку на луч, с помощью которого можно резать гранит с ювелирной точностью и сносить с лица земли целые континенты?