Демон Кодеи. Новая война - [115]

Потеря Саши, стало для меня болезненным ударом в спину, впервые за столько лет заставив расплакаться, как маленькую девочку. Я кричала, срывая голос, зовя своего возлюбленного. Меня несколько раз пытались поднять, но не получалось, да и сама не хотела этого. После той истерики, очнулась лишь через пару дней в горячке. Тело было слабым, голова кружилась и болела, руки тряслись, ноги не держали. Однако, я заставила себя подняться и пойти на похороны того, кто стал мне небезразличен. Ко мне приходили сестра и брат, хотели заставить остаться в постели, но я лишь упрямо вставала, вновь и вновь. Когда пришел Пётр, то только головой покачал, одел, как куклу, и, подхватив на руки, понёс из комнаты. Было тепло и уютно, но всё равно холодно, даже не знаю, как так получалось.

Придя на похороны в середине процесса, мы ненадолго прервали священника, который зачитывал свои зазубренные строчки, вставая на место. Геннадиевич поставил меня рядом с собой, чуть прижимая к своему крепкому боку, давая понять, что я не одна. После пошёл дождь. Он будто разделял моё горе. Через пару секунд понимаю, что слезы застилают глаза и, не удержавшись, обнимаю капитана, прижимаясь к крепкой груди. Он молчал, обнимая в ответ, гладил по спине, голове, плечам в знак поддержки.

Тогда впервые я заболела. Аппетита не было, меня от всего тошнило, пару раз вырвало. Командир молчал, менял компрессы, поил лекарствами, помогал принять ванну, относя туда, усаживая и уходя. Я точно могу поручиться, что он всегда стоял за дверью и наблюдал за моими флегматичными движениями. Было плохо, хочется злиться, но злости не было, хочется рвать, метать, но силы отсутствовали. Все погрузилось в какую-то серую пучину безысходности, отчаяния. Одним словом, депрессия.

— Ну же, сестра… — доносилось со стороны, но двигаться не хотелось. Знаю, что причиняла боль, но даже пальцем пошевелить не было сил. А ещё было очень холодно.

— Командир, — прохрипела, не узнав свой собственный голос. В комнате никого не было, но я точно знала, что мужчина рядом, стоит только позвать. Так и есть, через минуту Геннадиевич уже садится рядом на постель, обнимая меня, и становилось спокойней и теплее. Я ещё помню то чувство, когда потеряла сознание там, на кладбище, в его объятиях, вцепившись в его шинель, словно клещ, не желая отпускать. И он не отпустил, не оставил одну замерзать в кровати, а потом приходил, когда мне снились кошмары про отца, мать, умерших на моих глазах бойцов. — Спасибо, — прошептала, вкладывая в голос всю свою благодарность от его поддержки.

Из комнаты командира вышла только через неделю, апатично наблюдая за жизнью отряда. Меня пытались растормошить какими-то разговорами, легкими заданиями, песнями. Не помогало ни на грош. Тогда я пошла тренироваться с мечами, оттачивая каждое движение, придумывая комбинации, медленно, плавно, словно в трансе. Ребята не мешали, и останавливалась я только тогда, когда на площадку приходил командир и зычным голосом звал ужинать. Я была ему благодарна, но никогда не говорила об этом, только мимолетно улыбалась уголками губ. Ему было достаточно.

В какой-то момент все надоело. Я встала возле зеркала, посмотрела на эти пустые, ничего не выражающие глаза, бледное лицо, спутанные длинные волосы. И поняла, что если сейчас не решу выбираться из этой трясины, то дойду до самоубийства. Этого я себе позволить не могла! За моей спиной стоят Анисия и Самуи, если я их оставлю, они не будут знать, куда возвращаться, когда закончится война. Решение пришло быстро! Наиду нож и с чистой совестью откромсала свои локоны под каре, а потом укоротила их на затылке. Получилось неплохо, даже профессионально.

Не знаю, откуда там была краска, но алый цвет мне подошёл. Так что, через сорок минут на меня из зеркала смотрела чуть ожившая девушка пятнадцати лет с короткими волосами, передние пряди, которой были ярко-алые. На лице появился румянец, цвет лица посвежел, видимо, какой-то адреналин в этом был, раз он так благотворно на меня подействовал.

Командование было в шоке. Просто в шоке, но против никто не был, заметив, как мне стало легко, после такого несанкционированного бунта против себя самой. Потихоньку жизнь наладила, я стала меньше уходить в себя. Конечно, прошло много времени, но грусть и тоска по лучшему и любимому другу осталась, я так и не смогла никому довериться вновь.

— Я рад, что ты вернулась, — проговорил Петр, и был таков. Так была перевернута очередная страница жизни.

* * *

От моих воспоминаний меня отрывает никто иной, как Валтер, что все-таки удосуживается приехать на это забытое всеми поле для тренировок. Мужчина гордо стоял возле своего кресла, словно пытался мне доказать, что он способен выстоять против меня в равной схватке. Кривая усмешка не скрывается от его глаз, заставляя хмуриться и чувствовать себя неловко. Что ж, раз ты сам пришёл, пусть немного с опозданием, но твои намерения ясны и отступать ты не станешь.

— Доброе утро, Лорд. — приветствут хозяина поместья, цепко осматривая его тело, скрытое под кусками ткани. — Раздевайтесь, мне надо оценить ту проблему, с которой нам предстоит справиться. — демон понятливо кивает, но раздеваться не торопился. — Что ж, ладно. Не буду вас ставить в неловкое положение, все же это понятно, что вы мне не торопитесь доверять. Ваше право. В таком случае, сейчас мы отправляемся в поместье, а потом в гарнизон. Обязанностей генерала с меня никто не снимал. — и круто развернувшись медленно иду в сторону бывшего дома, а там меня и Лорд догоняет, посматривая настороженным и удивленным взглядом, оставшийся без моего внимания.