Демон и Фиалка - [36]

Начинают сходиться. Рановато.

Бросил быстрый взгляд на настенные часы — ох, как быстро время летит! Стрелки показывали без трёх минут семь. О! Даже интересно, кто там такой пунктуальный.

Дверь открылась с недовольным скрипом. Всё же нужно будет не забыть её смазать. А то как-то нехорошо получается. Недоработка.

На пороге стоял старичок-мебельщик в идеально отутюженном коричневом костюме моды прошлого века. Пряча свои мысли за стёклами очков в позолоченной оправе.

— Рад видеть, Савелий Дмитриевич! — совершенно безэмоционально соврал я, делая шаг в сторону и пропуская его внутрь помещения.

Старик опасливо покосился на меня, но всё же вошёл, как-то нервозно вытерев совершенно чистую обувь о новый половик.

— Не могу ответить взаимностью! — пробубнил себе под нос Савелий Дмитриевич, чем меня несколько удивил. — Одного понять не могу, как тебе удалось войти в этот дом?

* * *

Ах, вот оно что! Значит, старик всё же имеет если не силы, то знания.

— Совершенно не понимаю, о чём вы.

— Всё ты понимаешь. Но недолго тебе здесь топтаться. Скоро в ад отправишься. Я всё…

— Ты совершенно ничего… — прорычал я, нависнув над вздрогнувшим стариком. — Иначе я сделаю так, что ты будешь молить о смерти. Поверь, у меня хватит и опыта, и сил. Не испытывай моего терпения.

Старик задрожал. Казалось, вот-вот хлопнется в обморок. Но взглянув в его глаза, я понял — от своих замыслов он отступаться не собирался.

Вот только этого идейного мне и не хватало.

Вообще, идейные и фанатики сложные не только для нас, тёмных, но и для истинно светлых. Потому что у них, по сути, мозгов нет. Не могут трезво оценивать ситуацию.

— Савелий Дми-итриевич! — чародейка появилась как раз “вовремя”. — Как я рада, что вы нашли время!

— Как же я мог пропустить такое радостное событие?! Сам бы себя не простил, — да конечно, сидел бы себе, старый пень, и строгал Пиноккио, так нет же, на подвиги на старости лет потянуло. — Ты и правда вдохнула жизнь в это место. Я не сомневался, что у тебя всё получится.

— Мне помогли! — губы Сони расплылись в улыбке, а её ладонь мягко коснулась моего плеча. — Вряд ли бы мне удалось достичь такого результата без Ромы.

— Как же, как же… — проскрипел старик, отчего мне страшно захотелось скрутить его индюшиную шею.

— Что же мы всё в дверях стоим?! Проходите скорее! — чародейка взяла старикашку под руку. — Ром, стулья в подсобке!

— Помню! — процедил я, не в силах отвести взгляда от боевой черепахи в лице хорошо изношенного мебельщика.

Но пришлось.

Зачем привлекать внимание? Успею ещё с ним потолковать. Сейчас-то он не станет “открывать глаза” Соне. А там…

В общем, я с более-менее спокойный настроем отправился за стульями.

Собственно, с чего это я так разволновался?

Ну расскажет старик о том, что я демон. Ну узнает Соня, что подписала кровью контракт там, на мосту, и теперь её душа уже почти у меня. Почему это меня должно волновать? В конце концов, рано или поздно она и так всё узнает. К чему рефлексировать?

Но почему-то спокойствия осознание неизбежности грядущих событий мне не добавляло.

Как и продолжение вечера.

Всё же в маленьких городках есть своя прелесть. Здесь редко что происходит. И скудность, ограниченность впечатлений делает даже похороны хомяка — событием года.

Что говорить об открытии почти захиревшего магазина?

На чаепитие сползлась добрая половина жителей города.

Не думайте, вторая половина просто была не в состоянии прийти или имела истинно уважительные на то причины — включая внезапную смерть.

Часть присутствующих желали увидеть собственными глазами результаты Сониных стараний, часть — увидеть недоделки, а часть хотела просто быть в тренде и при завтрашнем обсуждении в булочной оставаться на волне, а не хлопать глазами, не имея возможности и слова вставить в обсуждения.

Некоторые гости, как Савелий, чёрт бы его побрал, Дмитриевич, действительно пришли поддержать новую хозяйку магазина. Но я по глазам присутствующих видел, что таких — раз, два и обчёлся.

С особо кислой физиономией пил чай (видимо, с уксусом) Степан Георгиевич. По крайней мере, морщился он от каждого глотка, словно от того, выпьет ли он чай, зависело, выпустят его из этого дома или нет.

Соня, казалось, выползку серпентария на светский раут на замечала. Она была счастлива, красива в невероятно идущем к цвету её глаз сиреневом, в пол, платье и открыто улыбалась каждому, кто решался высказать свои пожелания и восхищения. Правдивые или лживые.

Только иногда морщилась или хмурилась, когда Катерина, стреляя глазками в меня, что-то заговорщицки шептала ей на ухо.

Мебельщик нервно топтался в углу, выбирая хороший момент для плохого разговора.

Фоном к шелестящим обсуждениям булочницы Марии Евгеньевны и жены ювелира Элеоноры Германовны играла лёгкая красивая музыка, вуалируя шуршащий шепоток местных светских львиц.

Какое всё же убожество. Ладно, если обсуждать — так что-то стоящее.

Я поправил пиджак и сделал музыку чуть громче.

Соня тут же бросила на меня быстрый непонимающий взгляд и чуть нахмурилась, когда я решительно двинулся сквозь толпящихся гостей к ней.

— Позволите пригласить вас на танец? — протянул я руку, глядя ей прямо в глаза.