Демон Эльдорадо - [37]

– Ну-ка, покажи.

Пращник, не замедляя шага, коснулся пальцами амулета на груди Кетука.

Тот снял с шеи грубую веревку из кукурузного волокна и выложил амулет на ладонь, не отпуская его. Это была фигурка орла, которую он вырезал из мягкого камня в десятилетнем возрасте – тогда настал срок прийти в мастерскую отца, чтобы помогать ему в работе и заодно осваивать ремесло резчика по камню. Отец отнес поделку Кетука знакомому жрецу, чтобы тот смочил ее кровью жертвенной ламы. С тех пор тонкий слой крови, конечно, давно осыпался, но это и не важно, ведь фигурка уже приобрела защитную силу.

– Знатная штука, – похвалил Унако. – Клюв, правда, сточился. А у меня тайя, это змея такая. Самая свирепая в лесу, даже человека не боится, когда яйца отложит. Так и я – пока не обидишь, добрый. А ты, значит, духом паришь в облаках?

– Кетук сам амулет вырезал, – сообщил Синчи.

Пращник выслушал короткую историю Кетука и удивился, что тот решил бросить ремесло каменных дел мастера и податься в солдаты. Сам он был потомственным солдатом и с раннего детства учился воевать под присмотром отца, три года назад оставившего службу после серьезного ранения.

Так, в разговорах, они постепенно выбирались из гор, и бесконечное лесное море становилось все ближе и ближе. Через шестицу пути уже можно было различить отдельные деревья. Кетуку хотелось поскорее очутиться среди них и услышать наконец крики обезьян и птиц.

Но военачальники распорядились иначе. На землю уже опускались сумерки, хотя привычного холода вместе с ними так и не пришло. Колонна остановилась в распадке между холмами, на обширном лугу, поскольку ночевать в лесу, как объяснил пращник, было бы опрометчиво. Возможно, там и придется провести следующую ночь, но лучше этого не делать. И Кетук очень скоро понял почему. Как только вечерний ветер с гор поутих, со стороны леса к лагерю ринулись целые полчища кусачих насекомых. Унако и Синчи, да и другие опытные воины только посмеивались, когда их молодые соратники принялись ожесточенно чесаться и размахивать руками, отгоняя кровососов.

– А представь, там бы на тебя такие же вампиры напали, только в тысячу раз больше размером, – утешил друга Синчи. – Шкурка у них ого какая дорогая, только богам и сапанам ее хватает.

– Это еще что, – поддакнул пращник. – Вот когда к реке выйдем, такое начнется! Крокодилы покажутся милее родной мамы.

Десятник сжалился над солдатами и выдал им по чуть-чуть терпко пахнущей мази, чтобы смазать открытые лицо и руки. Снадобье помогло, и гнус слегка поумерил аппетит. Настолько, что солдаты могли спокойно удовлетворить свой, рассевшись у костров. По счастью, ночью насекомые жалили не так сильно – часть из них испугалась холода и улетела в лес.

Утро началось для Аталая еще более необычно, чем закончился вечер. Вообще-то в последние годы вставал он не так рано, как в молодости, хотя и ругал себя при этом за лень. Но всегда находилась отговорка – мол, довольно в своей жизни он просидел ночей за бдением в наблюдательной комнате Храма, достаточно провел ритуалов и шествий, чтобы позволить себе отдохнуть хотя бы полшестицы.

В этот раз ему не дали даже толком проснуться. В стену рядом с пологом несколько раз деликатно, но настойчиво ударили кулаком. Аталай мгновенно открыл глаза и глянул на одну из молодых наложниц, выбранную им для сегодняшней прохладной ночи, отчего-то не желая, чтобы она проснулась. Девушка смешно пошевелила носом и что-то невнятно пробормотала.

– Вставай, господин! – громким шепотом сказали из-за полога. – Великие боги сошли на землю! Сын Солнца Таури ожидает твоего присутствия на церемонии встречи…

– Ты бредишь? – не сдержался Аталай и откинул стеганое одеяло.

Воздух обжег тело, густо покрыв его пупырышками, и верховный жрец поспешно надел штаны и рубаху, аккуратно разложенные рядом. В доме раздалось несколько слабых голосов, похожих на женские вскрики, и где-то по лестнице застучали сандалии. Верховный жрец расслышал подобные же звуки и за окошком, хотя выходило оно на сплошную стену соседнего здания. Где-то кричали люди.

Аталай аккуратно накрыл девчонку одеялом и шагнул за порог своей комнаты. Перед ним стоял посыльный от Таури, одетый с обычным тщанием и богатством, но с совершенно безумным лицом.

– Какие еще боги? – прошипел Аталай. В груди внезапно возникла острая боль, и он закусил губу, сохранив при этом бесстрастность.

– Пойдем со мной, господин.

Они миновали возникших из своих комнат служанок и детей, возглавив при этом небольшое шествие. Все в недоумении молчали, ожидая от главы семейства каких-то объяснений, но он молчал, стараясь приглушить саднящее сердце. «Началось», – билась в его голове простая мысль, но что именно началось, представить он пока не мог.

Мир готов был рушиться буквально на его глазах.

– Подайте мне церемониальный плащ, – бросил он, не оборачиваясь к домашним.

Кто-то поспешно помог верховному жрецу облачиться, повязать седые волосы черно-красной лентой и надеть пояс с ритуальным кинжалом.

За порогом дома уже было вполне светло, однако ночной ветер с ледников еще не утих. Солнце косо освещало площадь с фонтаном, необычно пустую. Аталай коротким взмахом руки остановил шедших за ним домочадцев и быстрым шагом направился в сторону дворца Таури.