Демон-Апостол - [13]

— Значит, чтобы ходить сюда, нужно признавать эту разницу? — спросил Кастинагис.

— Да, но неформально, — ответил Браумин, — а в сердце своем.

— Но мы ведь даже понятия не имели об этом. Почему же, в таком случае, вы нас приняли? — спросил Кастинагис. — Вы считаете нас шпионами отца-настоятеля, да?

— Нет, брат Кастинагис, — ответил Браумин. — Я знаю, как вы были преданны магистру Джоджонаху, да упокоится он в мире.

— Лучше человека я не знал, — робко произнес брат Муллахи.

Муллахи и Кастинагис были очень близки еще до того, как они оказались в Санта-Мер-Абель, несмотря на разницу характеров. В отличие от бойкого Кастинагиса Муллахи всегда говорил, опустив голову, и так тихо, что его слова были едва слышны.

— Потому что ты никогда не встречался с братом Эвелином, — ответил Браумин.

Теперь любопытство в глазах молодых людей сменилось почти враждебностью; похоже, они восприняли слова Браумина как вызов, брошенный памяти их любимого магистра Джоджонаха.

— Но вы не были на месте его гибели, на горе Аида, вмешался в разговор брат Делман, стремясь разрядить напряжение, — не видели руку брата Эвелина Десбриса, не ощущали его ауру, такую мощную и прекрасную.

— И с магистром Джоджонахом о брате Эвелине Десбрисе вы не разговаривали, — добавил Браумин. — Если бы это произошло, вы бы восприняли мои слова не как оскорбление памяти Джоджонаха, а как напоминание о принципах, которыми мы должны руководствоваться в своей борьбе, как это делали и магистр Джоджонах, и Эвелин Десбрис.

Эти слова успокоили молодых людей, и даже Кастинагис почтительно склонил голову.

Браумин подошел к стоящему в углу сундуку, тому самому, где они хранили подушки и свечу, и достал старую, потрепанную книгу.

— Преступление, приведшее к тому, что брат Эвелин отошел от ордена Абеля, относится к разряду осуждаемых самой церковью, — заявил он.

— Убийство магистра Сигертона? — недоверчиво спросил брат Кастинагис.

Его удивление было вполне понятно — с самой первой встречи Браумин постоянно подчеркивал, что Эвелин невиновен.

— Нет, — резко ответил Браумин. — Не убийство магистра Сигертона; этот человек погиб, потому что хотел помешать Эвелину бежать.

— Брат Эвелин просто защищал свою жизнь, — вставил Делман.

— Нет, я имею в виду действия самой церкви, — объяснил Браумин. — В особенности предпринятые против «Бегущего» — корабля, который по велению Маркворта в Году Господнем 821 доставил четырех Собирателей на остров Пиманиникуит.

Трое молодых монахов навострили уши. О том, где и как собирают священные камни, в Санта-Мер-Абель было известно лишь братьям, возведенным в ранг послушников, но даже большинство из них мало что знали о затерянном в океане острове. Всем монахам сообщалось лишь, что камни падают с небес и что они суть дар Божий, — но этим все и ограничивалось. Магистр Джоджонах поведал правду Браумину, а тот, в свою очередь, Виссенти. Теперь, решил он, настало время открыть эту едва ли не самую важную тайну и всем остальным.

— Пиманиникуит — это остров далеко в Мирианике; именно там с небес падают священные камни, — торжественно начал брат Браумин. — Это случается только раз в семь поколений, или, точнее говоря, каждые сто семьдесят три года. Мы благословенны Богом, потому что одно из таких Явлений произошло во время нашей жизни. Однако еще больше благословен был брат Эвелин, один из четырех монахов, отобранных для того, чтобы отправиться на этот остров, и один из двух Собирателей, которым было позволено ступить на священную землю во время чудесного камнепада. Вторым был брат Таграйн, не успевший вовремя укрыться от падающих с неба камней и тем самым обрекший себя на гибель. Так получилось, что его убил тот самый камень, который впоследствии брат Эвелин использовал для уничтожения нашего главного врага, демона дактиля.

Брат Браумин остановился, вглядываясь в лица своих товарищей. Они были ошеломлены, это не вызывало сомнений. И все же они должны узнать правду, должны понять значение происшедшего — несмотря на всю опасность такого знания. Любой молодой монах, хотя бы просто произнесший название острова, тем самым нарушал правила церкви Абеля и подлежал суровому наказанию — изгнанию или даже казни.

— То, что вы непременно должны знать, произошло после возвращения в Санта-Мер-Абель, — продолжал Браумин. — Это было великое событие, несмотря на гибель брата Таграйна; брат же Эвелин радовался от всей души, потому что он привез с острова множество таких священных камней, каких до него не привозил никто. Не иначе как ему помогал сам Бог.

— Однако потом, — в голосе Браумина зазвучали зловещие нотки, — радость обернулась ужасом, а дар Божий — сатанинским грехом. Выполнив свою задачу, «Бегущий» отплыл из гавани Санта-Мер-Абель, направляясь в залив Всех Святых. Его экипаж радовался щедрому вознаграждению — так они полагали, хотя на самом деле это была всего лишь иллюзия, созданная с помощью священных камней.

— Воры! — воскликнул брат Делман. — Воры здесь, среди нас!

— Убийцы, — поправил его Браумин. — «Бегущий» так никогда и не покинул залив Всех Святых. Корабль был обстрелян из баллист и катапульт со стен вот этого самого аббатства и пошел ко дну вместе со всеми, кто находился на борту.